«Правовое регулирование отношений в Интернете» – обзорный курс, нацеленный на формирование основных представлений о подходах к регулированию глобальной информационно-телекоммуникационной сети. Основная задача курса заключается в формировании целостного представления об отношениях в Интернете как о предмете правового регулирования. Курс построен на системном методологическом подходе, предполагающем, в первую очередь, анализ «сквозных» правовых проблем, обусловленных архитектурой глобальной сети и ее гибкостью (например, проблем идентификации пользователей, определения юрисдикции и ответственности информационных посредников), который развивался в российской литературе В.Б. Наумовым, В.В. Архиповым, А.И. Савельевым и др. Главная особенность курса выражается в сочетании классических юридических методов и контекста инновационных технологических областей. Помимо проблем собственно Интернета в курсе содержится, в том числе, обзор проблематики криптовалют на примере Биткоин и технологии блокчейн, правовых аспектов виртуальных миров и многопользовательских компьютерных игр, а также самой противоречивой из актуальных «горячих» тем на точке пересечения права и технологии – роботов (именно авторы курса являются соавторами дискуссионного законопроекта о робототехнике, призванного послужить началом обсуждения проблематики правосубъектности роботов). Помимо теории и обзора регулятивных подходов, курс содержит анализ отдельной актуальной российской судебной практики, изменившей представления о подходах к регулированию Интернета, в том числе дело о блокировке социальной сети LinkedIn (истец – Роскомнадзор) в 2016 году, подтвердившее системное изменение подходов к интернет-юрисдикции, и дело Mail.Ru Games (истец – Федеральная налоговая служба), определившее реальные правовые подходы к виртуальной собственности. Экспертиза авторов курса во многом обусловлена тем, что они, среди отдельных своих коллег-энтузиастов, стояли у истоков юридической практики (В.Б. Наумов) и научно-преподавательской деятельности (В.Б. Наумов, В.В. Архипов) в данной области, и ими накоплен уникальный опыт в IT / IP практике международной юридической фирмы Dentons, а также в ходе общественно-консультативной деятельности, в том числе в рамках Консультативного совета Роскомнадзора, экспертных групп программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Данный курс основан на логике и материалах, представляющих собой результаты многолетнего опыта преподавания аналогичных дисциплин на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета.
From the lesson
Кому на Руси в Интернете жить хорошо? Опыт правового регулирования
Правовая система Российской Федерации адаптируется к условиям цифровой экономики. За несколько последних лет, например, Федеральный закон "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" из общего нормативного акта, ориентированного на информационно-правовые отношения в целом, начал становиться специальным законом, регулирующим отношения в Интернете. Развивается система норм, определяющих статус специальных субъектов интернет-права, персональных данных, подходы к определению юрисдикции, ответственности информационных посредников. Все это ставит непростые вопросы относительно оптимальной юридической техники и концептуальных подходов. Модуль завершается одним из наиболее значимых судебных споров, завершившихся (по состоянию на 2017 год) блокировкой известной социальной сети LinkedIn.
канд. юрид. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права СПбГУ советник практики по интеллектуальной собственности, информационным технологиям и телекоммуникациям международной юридической фирмы Dentons
Наумов Виктор Борисович
канд. юрид. наук, доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ управляющий партнер, руководитель практики по интеллектуальной собственности, информационным технологиям и телекоммуникациям международной юридической фирмы Dentons
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] Если
проводить обобщение основных подходов к регулированию Интернета,
то можно выделить два возможных подхода.
Первый из них можно условно назвать архитектурным,
когда законодатели или соответствующие органы исполнительной власти с функциями
правового-нормативно регулирования осуществляют правовое воздействие на
соответствующий уровень Интернета, для того чтобы учитывать именно архитектуру
сети в регулировании и для того чтобы подход был максимально системным.
Это как воздействие на уровень приложений,
для того чтобы добиться определенного эффекта на уровне контента
в свете рассматриваемой в настоящем курсе концепции.
Но помимо этого есть еще один подход, и его можно назвать условно подходом
или принципом инфраструктурных элементов, которые предполагают то,
что интернет- регулирования развивается ad hoc, от случая к случаю,
по мере потребности, и в законодательстве появляются все новые и новые
специальные правила, касающиеся специальных субъектов, объектов,
каких-либо специальных ситуаций, регулируемых конкретными нормами.
И если мы уже поговорили о различных субъектах, которые, как мы видим,
регулируются именно подобным принципом, то сейчас можно поговорить и об объектах.
И ситуация эта возникла несколько раньше, собственно,
практически с появлением самого закона об информации,
если говорить об общих терминах.
И сейчас мы можем обратить внимание на несколько инфраструктурных элементов,
которые имеют отношение к регулированию Интернета,
и на их определение подходов к толкованию, которые актуальны для практики.
Очень часто в информационном законодательстве встречается термин
«информационная система».
И Закон об информации определяет информационную систему как совокупность
содержащейся в базах данных информации и обеспечивающих ее обработку
информационных технологий и технических средств.
При этом любопытно, что в свете такого определения информационная система,
по всей видимости,
может не обязательно включать и компьютерные технологии как таковые.
В законе при этом используется понятие «операторы информационной
системы» — это гражданин или юридическое лицо,
осуществляющее деятельность по эксплуатации информационной системы,
в том числе по обработке информации, содержащейся в ее базах данных.
Эти термины, как и некоторые другие, интересны нам потому,
что в законодательстве достаточно часто используется термин «информационная
система», например, в том же законодательстве о персональных данных.
И определение этого термина, таким образом,
содержится в Законе об информации.
С базой данных есть, однако нюанс: не совсем понятно,
как следует толковать данный термин.
База данных достаточно определенно связывается с компьютерными технологиями,
если мы берем традиционное определение из гражданского законодательста и практики.
Но Закон об информации непосредственно не относится к гражданско-правовым актам,
поэтому возникает вопрос о том, насколько можно применять такое определение.
Не менее неоднозначно и
определение интернет-сайта, а может быть, даже и более.
Закон об информации определяет сайт в сети Интернет как совокупность
программ для электронно-вычислительных машин и иной информации, содержащейся в
информационной системе, доступ к которой обеспечивается посредством
информационно-телекоммуникационной сети Интернет по доменным именам и (или) по
сетевым адресам, позволяющим идентифицировать сайты в сети Интернет.
В чем заключается сложность?
С точки зрения обыденного языка сайт в сети Интернет — это обязательно нечто
человекочитаемое, условно говоря, воспринимаемое через интернет-браузер,
куда пользователь может зайти и что-то на этом сайте посмотреть.
Но если мы обратим внимание более детально на определение Закона об информации,
то мы увидим, что самое главное — это наличие программ, наличие, возможно,
какой-либо информации, и, говоря в общем, наличие информационной системы,
и возможность доступа к ней по доменным именам и (или) сетевым адресам.
То есть информационная система с возможностью доступа по сетевому адресу.
вовсе не обязательно подразумевает, что это может быть,
которые должен открываться пользователю через браузер.
В принципе, это может быть информационная система,
которая будет представлять собой просто серверную часть, и, соотвественно,
к этой серверной части будет подключение не через браузер, а через какой-то клиент.
Почему это важно?
Потому что механизмы блокировки сайтов допускают, таким образом,
блокировку и того, что не отображается в браузере, а представляет собой просто
сервес с IP-адресом, к которому возможен доступ в Интернете.
И, собственно говоря, нюансы вызваны здесь в
значительной степени достаточно широким законодательным определением,
которое на редкость для юриспруденции шире, чем обыденное слово «употребление».
Появляется много разных иных определений, и, например, в качестве
лишь одного из возможных примеров можно увидеть и рассмотреть определение
коммуникационного интернет-сервиса, который дополняет диспозицию статьи 10.1
Закона об информации, когда коммуникационный интернет-сервис
определяется как информационная система и (или) программа для ЭВМ,
которая предназначена и (или) используется для приема,
передачи и (или) обработки электронных сообщений пользователей сети Интернет в
целях обмена электронными сообщениями между пользователями сети Интернет,
в том числе для передачи электронных сообщений неопределенному кругу лиц.
Это законодательное определение,
собственно, дублирует значительную часть текста определения организатора
распространения информации в сети Интернет.
И здесь в контексте обсуждения особенностей юридической техники,
конечно, мы вынуждены обратить внимание на то, что определение несовершенно.
Оно достаточно широкое.
Что означает «программа для ЭВМ», которая если мы с этими и
(или) немного поработаем при толковании, для того чтобы сузить возможный вариант.
Что означает «программа для ЭВМ, которая используется
для обработки электронных сообщений пользователей сети Интернет в
целях обмена электронными сообщениями между пользователями сети Интернет»?
Понятно, что основная направленность данной нормы и основная направленность
статьи 10.1 Закона об информации заключалась в
регулировании сервисов электронной почты и социальных сетей.
Но, если сузить определение коммуникационного
интернет-сервиса таким образом, как мы только что проделали,
возникнет вопрос: а локальный клиент, локальная программа,
почтовый клиент — будет ли она коммуникационным интернет-сервисом?
С точки зрения целей законодательства — вряд ли, с точки зрения определения,
законодательного определения получается, что здесь такое определение возможно.
Отсутствие формальной определенности в части некоторых норм информационного
законодательства, к сожалению, сейчас является одной из его основных черт и,
по всей видимости, с этим необходимо будет работать далее.
Ну и, в принципе, отдельно можно отметить, что многие объекты сетевой инфраструктуры
— это достаточно комплексные с точки зрения права, это комплексные объекты.
Они имеют как бы различную природу,
которая воплощается в едином техническом элементе.
Так, достаточно часто возникает вопрос, можно ли квалифицировать элементы
сетевой инфраструктуры как те же результаты интеллектуальной деятельности.
И в некоторых случаях, в принципе, с этим можно что-то сделать, но,
по всей видимости, следует заключить, что интеллектуальное право,
право интеллектуальной собственности — оно формирует некую отдельную параллельную
виртуальную юридическую реальность со своими объектами,
которые представляют собой именно юридические конструкции, например,
товарный знак нетождественнен доменному имени,
даже если доменное имя содержит в себе или выражается в формулировке,
которая представляет собой зарегистрированный товарный знак.
Но возникает открытая проблема: как обеспечить
оборотоспособность объектов сетевой инфраструктуры?
И мы в очередной раз возвращаемся к аналогии с виртуальной собственностью и
возвращаемся к постановке проблемы о появлении неких новых возможных объектов,
связанных с информацией,
которые имеют информационную природу и которые при этом могут быть обособленны.
И здесь, конечно, можно дополнительно отметить, что по мере развития технологий
блокчейн или аналогичных, может быть, последующих технологий обособленность
информации в юридически значимом смысле будет только расти.
И, в принципе, кто знает, может быть,
аналогии с вечным правом все-таки в один день получат свое признание на практике.
И еще, между делом, можно отметить, что был когда-то недостаточно
востребованный результат интеллектуальной деятельности,
форма интеллектуальной собственности — база данных.
База данных, в принципе,
как объект интеллектуальных прав становится сейчас очень интересным,
потому что очень многие наборы данных вряд ли могут быть
защищены в Интернете посредством авторского права,
например, классического, посредством через объяснения,
через произведения, или даже программа для ЭВМ в случае,
если программа используется неохраняемая даже,ли различные
варианты относительно свободного программного обеспечения.
А база данных как самостоятельный объект интеллектуальных прав как раз
позволяет объяснить тоже, и описать, и сделать оборотоспособными
отдельные массивы информации или отдельную структурированную творческую информацию,
если она отвечает критериям, установленным в части 4-й
Архипов Владислав Владимировичканд. юрид. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права СПбГУ
Наумов Виктор Борисовичканд. юрид. наук, доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ
