[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] В
рамках нашего курса мы также обсуждали структуру денежного рынка в России.
В частности, такой интересный момент, что межбанковский рынок в России,
он является сегментированным.
При этом есть крупная, так называемая центральная группа банков,
которые получают фондирование от ЦБ,
которые кредитуют друг друга и получают фондирование от более мелких банков,
и большая часть банков, так называемая периферийная группа,
которые на самом деле оказываются, как группа, нетто-кредиторами,
и которые по факту, они кредитуют и ЦБ, ну там, размещают там средства,
и кредитуют крупные банки, однако сами кредитуют только друг друга, вот
фактически не имеют доступа к фондированию от более крупных банков и от ЦБ.
Такая структура является достаточно странной.
Более логично представить себе систему более пирамидальной,
когда Центральный Банк кредитует крупные банки, а крупные банки в свою очередь
уже размещают ликвидность в более мелких банках.
Вот. Но тем не менее,
она такая, какая есть, она достаточно устойчивая.
И хотелось бы узнать ваше мнение, почему такая система сложилась,
и будет ли она продолжать свое существование в таком виде.
Ну, начнем с того, что то, что крупные банки не
кредитуют мелкие — абсолютно логично в условиях, во-первых,
высокой вероятности дефолта типичного мелкого банка, а второе — то,
что весь опыт предыдущих лет показал, что отчетность настолько не надежна,
что ты можешь ее анализировать, можешь не анализировать,
а банк может обанкротиться в любой момент.
То есть рынок больше живет какими-то слухами
и тайной информацией, чем обычным кредитным анализом.
И поэтому это, в общем, уже достаточно
вырожденная ситуация, и не она представляет собой,
так сказать, самое поразительное в развитии российского межбанковского рынка.
Вообще-то говоря, российский межбанковский рынок изначально развивался,
как рынок вполне себе обычный.
Я бы даже сказал, довольно активный и бодрый.
В начале 90-х годов ну, около четверти операций российских банков,
а у некоторых даже до 40% активов, занимали именно межбанковские операции.
Крупные банки брали у мелких, мелкие брали у крупных,
и вот все это продолжалось до банковского кризиса 1995 года,
когда обанкротилось несколько крупных банков,
несколько банков помельче, но это очень сильно подорвало взаимное доверие, да?
То есть первый эпизод полноценного межбанковского кризиса — это был
именно межбанковский кризис 1995 года.
Тем не менее после этого рынок каким-то образом реанимировался,
превратился в такую клубную структуру: крупные кредитовали крупных,
мелкие кредитовали мелких.
Те, кто вот друг друга у себя знает, как-то знакомы между собой,
вот они вот в своих небольших ячейках продолжали вести операции между собой.
Однако эту структуру полностью похоронил уже следующий банковский кризис 1998 года.
К тому времени эта структура уже начала себя изживать,
люди размещали ликвидность не на межбанке, а в ГКО, и крах рынка ГКО,
конечно, для многих из банков оказался очень болезненным.
Однако главная история состояла в том, что доверие,
которое там было хотя бы к крупным банкам,
в 1998 году было полностью подорвано.
То есть надо понимать,
что в 1998 году из десятки крупнейших банков обанкротилось восемь.
Это была группа с самой высокой дефолтностью.
То есть подобного рода дефолтности не было у мелких банков.
Ну, потом лидеры банковского рынка сменились, ситуация продолжила
развиваться, но в 1998 году случилась еще одна более интересная ситуация, а именно,
была подложена долгосрочная бомба под систему рефинансирования в России,
поскольку в 1998 году практически перестал действовать кредитор последней инстанции.
Случилось это следующим образом: тогда Центральный Банк выдал несколько кредитов,
которые назывались стабилизационными кредитами, крупнейшим российским банкам,
оказавшимся в трудной ситуации.
Это были и Инкомбанк, и ОНЭКСИМ-банк, и Менатеп, и СБС-Агро, и Российский Кредит.
Всем им были выданы кредиты, но самая одиозная ситуация сложилась в
банке СБС-Агро, где эти средства не были даже частично использованы,
по-видимости, на выплаты кредиторам, а были моментально украдены.
Потом, когда с этим делом разбиралась прокуратура, счетная палата и т.д.,
сотрудники Центрального Банка, которые выдали этот стабилизационный кредит,
а вернее, один конкретный сотрудник, так называемый господин Алексеев,
поэтому дело в дальнейшем получило название «дело Алексеева».
Он был замначальника Московского городского территориального управления
Банка России.
Фактически он отвечал за то, что он фактически подписал платежку,
по которой деньги ушли в СБС-Агро.
А платежка была на выдачу кредита,
утвержденного решением Совета директоров Банка России.
Он всего лишь платежку подписал.
Тем не менее его посадили в кутузку, в следственный изолятор,
в течение нескольких месяцев выясняли все обстоятельства дела,
а в конечном итоге он был выпущен по амнистии.
То есть его даже не признали невиновным.
Это привело к тому, что когда начал развиваться следующий межбанковский
кризис, он уже случился в 2004 году...
Случился он, кстати, тоже любопытным образом.
Центральный банк отозвал лицензию сначала Содбизнесбанка, а потом, как выяснилось,
связанного с ним банка Кредиттраст, который
получил отзыв лицензии на беспрецедентных по тому времени основаниях.
Банки были обвинены в отмывании денежных средств.
Ну, на самом деле не в отмывании, а в обратном процессе — в обналичке.
И если до этого можно было как-то анализировать балансы банков,
их отчеты о прибылях и убытках и решать, насколько он надежен,
то если отзыв лицензии может произойти из-за отмывания (а кто не отмывает?),
то лимиты моментально закрылись на всех.
Это превратилось в такую детскую игру в стульчики.
Это когда детки бегают вокруг стульчиков, там ведущий считает,
потом хлопает в ладоши, и детки должны рассесться в стульчиках.
Но по правилам игры стульчиков меньше, чем деток.
Кто-то останется стоять.
И кто был дальше от стульчика, тот оказался стоять.
И оказалось стоять, ну как обычно в ходе кризиса ликвидности,
где-то с дюжину банков, в том числе некоторые крупные.
Те, которые оказались нетто-заемщиками на рынке, в момент, когда рынок схлопнулся,
они не смогли рефинансироваться.
Крупнейшей жертвой был Гута Банк.
И в этот момент как раз руководитель...
один из руководителей тогдашних банка России, Андрей Козлов,
говорил, что в связи с делом Алексеева ни один нормальный руководитель
банка России не будет подписывать ни одного необеспеченного кредита,
потому что никто не хочет сесть в тюрьму, выполняя свой профессиональный долг
честно и не имея в виду никаких преступных умыслов.
Однако банкротство Гута Банка на тот момент казалось достаточно системным.
Спасать такой крупный банк было надо, и было найдено красивое решение.
Можно было дать какой-то кредит под систему РЕПО,
которая уже вполне себе развилась на московской бирже, но у Гута Банка не было,
к сожалению, ликвидного обеспечения.
Поэтому тогда Центральный Банк предоставил кредит под портфель ценных бумаг ВТБ,
ВТБ эти деньги передал Гуте, и Гута Банк благополучно перешел
в орбиту ВТБ и в настоящий момент является банком ВТБ24.
Соответственно, найден прекрасный способ: в следующий раз,
когда случается кризис ликвидности проблемного крупного банка,
мы просто дадим кредит государственному банку, а он даст кредит крупному банку.
Система была найдена, все решено,
и после этого с 2004 года фактически весь межбанк превратился в рынок РЕПО.
Государственные банки дают друг другу,
Центральный Банк предоставляет фактически все исключительно в формате РЕПО.
Однако к
2008 году ситуация оказалась несколько более сложной.
Тогда произошел коллапс рынка РЕПО.
Почему он произошел?
Случилось банкротство Lehman Brothers, и цены на рынке РЕПО сильно упали.
Вообще-то говоря, это немножко неожиданное явление.
Дело в том, что что такое ключевая ставка Банка России,
и Центральный Банк предоставляет ликвидность через обеспечение.
То есть есть дисконт, например, 10% по ценной бумаге, и никто не будет продавать
ценную бумагу дешевле, чем на 10% как бы от ее стоимости,
потому что всегда можно пойти и заложить в Банк России.
То есть фактически эта система очень сильно поддерживала рынок ценных бумаг.
Но к этому моменту на рынке ценных бумаг значительная доля принадлежала участникам
рынка, не имеющим доступа к инструментам рефинансирования Банка России.
То есть это были финансовые компании, всякие брокеры и прочие, и нерезиденты.
Нерезиденты и финансовые компании,
не имеющие доступа к средствам рефинансирования,
в условиях коллапса Lehman Brothers стали продавать, продавать по любым ценам.
Стоимость ценных бумаг упала, и соответственно на рынке РЕПО
цены упали очень быстро, буквально в течении очень короткого времени ниже
стоимости обеспечения, и все позиции пришлось принудительно закрывать.
Хуже всего в ситуации оказались участники рынка,
которые строили пирамиды на этом рынке.
Идея очень простая: ты берёшь 100 рублей, покупаешь на 100 рублей ценных бумаг,
закладываешь в Центральном банке с дисконтом 10 %, получил 90 рублей,
купил ценных бумаг, закладываешь в Центральном банке с дисконтом 10 %,
получил 81 рубль, вложил, и так далее.
То есть можно построить пять, шесть и больше уровней РЕПО.
И, главное, ты по всей этой пирамиде несёшь практически нулевой кредитный риск,
поскольку это могут быть ОФЗ.
Например, по ставке 6 %.
Но из-за того, что ты построил пирамиду, то, имея риск на ОФЗ и вложив всего 100
рублей, ты можешь заработать там, например, 15–18 %.
На ОФЗ.
Это прекрасный риск, он прекрасно работает,
никакого кредитного риска, ты работаешь.
Один маленький нюанс: выяснилось, что есть риск рыночный.
Когда Lehman Brothers упал, все цены упали, и если ты построил пирамиду,
то у тебя через какое-то время выясняется, что у тебя совсем нет денег.
И таким образом рухнули многие участники рынка.
Это финансовые компании, такие, например, как «Антанта Капитал»,
ряд крупных банков, и все они рухнули одновременно.
И вот в этот момент масштаб дыры, которая образовалась на рынке,
на самом деле, была небольшая.
То есть существуют оценки, что она была всего порядка 30 миллиардов рублей.
Достаточно было выдать необеспеченных, к сожалению,
уже необеспеченных кредитов в размере 30 миллиардов рублей, чтобы эта ситуация
рассосалась и контрагенты лопнувших банков получили свои деньги.
Но у Центрального банка...
Фактически у Центрального банка на принятие решения были выходные.
За эти выходные удалось разобраться с главными жертвами,
сколько денег надо, но не сработала главная часть плана.
Главная часть плана состояла с том, что, как в прошлый раз с «Гута-банком»,
нужно просто дать кредит «Сбербанку», и он кого-нибудь там спасёт,
«ВТБ» — и он кого-нибудь спасёт, «Газпромбанку» — он кого-нибудь спасёт,
и как бы ситуация будет решена.
Но в этот момент, напомним, только что обанкротился Lehman Brothers,
и на рынках творится полный коллапс, крупные государственные банки сказали,
что они не готовы спасать эти банки, у которых чудовищные дыры.
И рынок открылся в понедельник с незакрытыми позициями.
Дальше произошло распространение кризиса ликвидности, а распространение
кризиса ликвидности через какое-то время начало сказываться на неспособностях,
например, расплатиться с вкладчиками.
Дальше пошла паника вкладчиков.
И не очень-то шибко ей помогала система страхования вкладов.
И кризис потихонечку начал распространяться в банковской системе.
Он распространялся в течение нескольких месяцев,
и в конце концов Центральному банку стало понятно, что надо что-то делать.
И в этот момент Центральный банк принял решение,
что он будет расширять инструменты рефинансирования,
если ценных бумаг не хватает, нужно начать кредитовать под что-то другое.
Было принято решение о развитии кредитов под нерыночные активы,
то есть под кредиты, каким-то компаниям.
Естественно, не всем, а компаниям, которые были утверждены специальным списком,
решением правительства, оно ещё утверждалось решением Банка России,
фактически существовало даже два списка.
Но важно то, что...
Компании, кстати, боролись за то, чтобы быть в этих списках,
поскольку это открывало им доступ к кредитным ресурсам в условиях кризиса.
Но выяснилось, что этих кредитов тоже не хватает.
Тогда Центральный банк стал искать другие варианты,
и было найдено гениальное решение.
«А давайте мы будем выдавать кредиты под кредитные рейтинги».
Почему под кредитные рейтинги, а не просто так?
Потому что в случае, если обанкротится банк, то виноват будет кто?
Рейтинговое агентство, которое неправильно оценило риски.
Сначала выдавали кредиты под международные кредитные рейтинги, но выяснилось,
что их мало.
Тогда быстренько уполномочили все национальные рейтинговые агентства,
которые только были под рукой, притом что Центральный банк ни одну секунду не верил,
что это нормальные агентства.
Но было нужно найти банки, которые бы эти рейтинги имели,
кстати, их было не очень много, но самые ушлые из этих агентств в течение кризиса
наклепали столько рейтингов, что стали лидерами российского рынка.
Например, на входе в кризис дочка Moody's — Moody's Interfax — была
абсолютным лидером в национальных рейтингах, присвоенных в России, то есть
присвоив больше рейтингов по национальной шкале, чем все остальные вместе взятые.
На выходе из кризиса лидером стал «Эксперт РА», который присвоил больше рейтингов,
чем все остальные вместе взятые.
Ну он их клепал быстро, дёшево,
сердито и с возможностью апгрейда в случае апелляции, пересмотра,
дополнительных рейтинговых процедур, доплаты.
Соответственно, Центральный банк ни разу не верил в то,
что это агентства нормальные, однако ему было всё равно, потому
что он решал совершенно другую задачу, он решал задачу денежно-кредитной политики,
нужно было обеспечить ликвидность банковской системы.
Он эту задачу прекрасно решил.
Кстати говоря, не потерял денег особо.
Потерял он там буквально несколько десятков миллиардов,
а кредитов было выдано на три триллиона.
Эти три триллиона по ставочке 10 %, в год можно заработать 300 миллиардов.
С точки зрения риск — доход была вполне себе нормальная процедура.
И, соответственно, из 2008 года мы вышли с, пожалуй,
что укрепившимся рынком РЕПО и дополнительно
с укрепившимся рынком кредитов Центрального банка под нерыночные активы.
Дальше у нас был межкризисный период, который стал ещё интереснее.
Сначала Центральный банк создал возможности для того,
чтобы банки погасили ему кредиты, но уже с 2012 года потихонечку начинает
расти долг банков перед Центральным банком.
И происходит это в основном через как раз инструменты не столько РЕПО,
сколько нерыночные активы.
Уже где-то к 2014 году долг достиг восьми триллионов — это астрономическая сумма.
Эта сумма превышала все остатки на счетах банков, в Центральном банке включая,
и для того чтобы её погасить, нужно было привлечь половину наличных из экономики,
вот просто привлечь их во вклады и отдать в Центральный банк.
И все свои наличные деньги дать Центральному банку.
И масштабные эмиссии, на которые Минфин идёт, поскольку он финансирует дефицит,
это значит, вливает деньги в экономику, то есть банки кредит более-менее погасили,
но начались банкротства банков.
И доверие, в общем, в этих условиях абсолютно нулевое.
У нас уже 2014, 2015,
2016, 2017 годы — это годы,
когда среднестатистическая вероятность банкротства банка превышает 10 %.
То есть каждый десятый банк.
А в некоторых категориях это банки, которые, в общем-то,
банкротится там каждый пятый банк.
То есть прямо настолько высокие вероятности дефолта.
Реально очень страшно.
Поэтому неудивительно, что никто не кредитует даже внутри клубов.
Мелкие банки ни за что не будут кредитовать друг друга,
они не кредитуют друг друга.
Ну только если они между собой родственно связаны.
Они кредитуют только крупнейшие банки, потому что им худо-бедно можно верить.
Опять же, когда выяснилось,
что из крупнейших банков нельзя верить входящим в топ-50, топ-30, а, по сути,
можно верить только более-менее госбанкам, может быть, нескольким частным.
То есть все деньги только туда потихонечку идут.
При этом, надо сказать, что Центральный банк не дремлет,
и даже на этом рынке происходят тектонические изменения,
и мы являемся в настоящий момент свидетелями такого тектонического сдвига.
Уже принято всё законодательство,
которое открывает доступ на рынок РЕПО для юридических лиц.
Фактически клиенту, юридическому лицу,
открывается возможность забрать деньги из банка и разместить из непосредственно
через биржу, через межбанк в другом банке под залог ценных бумаг.
То есть если раньше, например, банк привлекал деньги у себя под 10 %,
а потом размещал их на межбанке под 10,5 % и зарабатывал полпроцентика какой-то
маржи, то теперь эти полпроцентика достанутся юридическому лицу.
Банк потеряет пассивы, потеряет чистый процентный доход,
стоимость остальных юридических лиц тоже подрастёт.
Собственно говоря, Центральный банк таким образом создаёт трансмиссионный механизм.
Если рынок РЕПО — это рынок, который танцует от ключевой ставки,
она вместе с депозитной ставкой определяет диапазон, в котором колеблются ставки
на денежном рынке, на рынке РЕПО, то сейчас у нас получается,
что к этому рынку РЕПО окажутся привязаны все депозиты юридических лиц.
То есть Центральный банк создаёт новый инструмент.
Работал бы я в Центральном банке, наверное,
точно такие же инструменты бы создавал.
Но объективно это действует против интересов крупнейших банков.
Они в целом действуют против интересов банковской системы,
но зато в интересах фондового рынка.
То есть Центральный банк потихонечку начинает менять
банковское регулирование таким образом, чтобы развивались
небанковские сегменты рынка, и это абсолютно новая реальность.
Если до этого можно было всегда думать о том, что Центральный банк думает о нас,
в случае любого кризиса на банковском рынке Центральный банк начинал заливать
ликвидность, спасать крупнейшие банки, то сейчас ситуация полностью изменилась.
Центральный банк не собирается спасать даже очень крупные банки,
ему абсолютно всё равно, что будет с мелкими банками, с крупными банками
там ещё подумают, а с мелкими банками ни одной секунды не будет никаких колебаний,
и при этом объективно принимаются одно за другим решения,
которые ухудшают условия деятельности для банков.
И это, безусловно, абсолютно новая реальность,
к ней ещё предстоит приспосабливаться и «Сбербанку»,
и крупным, и не очень крупным банкам, потому что, в общем-то,
если юридические лица теперь будут размещать депозиты под залог ценных бумаг,
то ясно, что случится в ходе следующего кризиса.
Но не «если» он будет, а «когда» он будет.
В этом тоже можно никогда не сомневаться.
Потому что, когда случится следующий кризис, все ценные бумаги,
выяснится, будут заложены под депозиты юридических лиц и
не будут доступны для межбанковских операций.
То есть нам придётся вырабатывать совершенно новые инструменты,
и сделано это под руководством Банка России.
>> Большое спасибо.
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА]
