0:00
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Мы
приступаем к второй процедуре семиотического моделирования.
Называется она «Оформление семиотической модели».
Что мы имеем на данный момент?
Мы имеет активированное семиотическое поле.
Мы имеем отформатированную семиотическую ситуацию,
и теперь наша задача в этом активированном поле найти еще два ключевых кода.
Один у нас есть — это концепт, теперь нам нужно найти,
обнаружить опять же метафору и тему.
Процесс здесь такой: мы должны сначала прочувствовать,
ощутить метафору, а потом найти слово.
Не наоборот.
Коннотации могут помочь этому и должны помочь,
но мы не можем брать слово из коннотаций.
Здесь опять работает принцип прерывности, то есть мы что-то сделали и оставили.
Мы не тащим из одного этапа в другой что-то.
Мы должны нечто обнаружить на новом этапе, то и происходит с метафорой.
Функция метафоры — быть ориентиром.
Она должны быть гибка, подвижна, многозначна.
Это некий чувственный образ, может быть визуальный, тактильный,
аудиальный — абсолютно неважно.
Главное, что это что-то очень конкретное и чувственное.
Метафора позволяет нам увидеть будущий образ в плазменном,
еще не ясном состоянии.
Если метафора — первая подсказка,
ну как бы она отвечает на вопрос: «А что образ напоминает?» (Посмотрите,
как опять интересно — образа нет, а мы как-бы должны выхватить его отсветы.
Что образ напоминает?
Метафора — это некое еще предчувствие образа на самом деле), то тема,
это второй, на самом деле уже третий ключевой код,
она, конечно, дает нам горизонт.
Она дает нам горизонт для метафоры, она дает атмосферу для образа в целом.
И в этом смысле тема — гораздо более ценный код.
Все-таки метафора — это только начало.
Это только точка, от которой, оттолкнувшись, мы можем прийти к теме.
Тема — обычно это абстрактное понятие, тема умопостигаема.
Она отвечает не на вопрос «На что похоже?»,
она отвечает на вопрос «А какой характер имеет образ,
каково настроение образа?» Благодаря теме образ становится более зримым,
настолько, что мы уже можем его описать.
Отношения метафоры и темы — самые сложные
и самые интересные в семиотическом моделировании.
Между ними, конечно, есть связь.
Но вместе с тем они разнесены в смысловом пространстве.
И связь их такая очень прерывистая и очень интуитивная, я бы сказала.
Они ни в коем случае не должны повторять друг друга, не должны зеркалить.
Первенство, конечно, мы должны отдать теме.
Тема очень важна.
Тема создает пространство, в котором является образ.
Вот семиотическое моделирование — это как раз технология, если угодно,
создания пространства, где может явиться образ.
Вот тема это пространство раздвигает, создает атмосферу.
Метафора нам нужна как точка, от которой мы можем оттолкнуться.
Но затем мы, когда обретем тему, должны вернуться к метафоре, и вполне возможно,
что в свете темы мы пересмотрим метафору, может быть даже ее заменим.
Но вот в этот момент повторной встречи темы и метафоры,
они детонируют, и образ из плазменного состояния становится зримым,
целостным, мы можем его видеть и описать.
Не лишайте себя удовольствия поиграть с метафорой и темой,
а вернее дать им возможность поиграть друг с другом.
Они действительно между собой находятся в таких игровых отношениях: они то
сближаются, то удаляются, бросают свет одна на другую,
меняются под воздействием друг друга.
В фильме «Меланхолия» было хорошее выражение: «смертельный танец планеты
Земля и планеты Меланхолия».
Но в танце метафоры и темы ничего нет смертельного,
если вы не допустите, конечно, их столкновения.
Они каким-то образом помогают друг другу.
Да, они сближаются, да, они потом расходятся — это совершенно нормально.
Вот это, можно сказать, диалектика метафоры и темы,
движение их взаимное создает пространство для явления образа.
То есть в этом пространстве мы начинаем видеть образ и записывать его в нарративе.
Нарратив — это повествовательная структура.
Это маленький рассказ, и дизайнеру необходимо этим заниматься,
для того чтобы видение не улетело, чтобы образ остался.
Здесь есть противоречие: с одной стороны, надо зафиксировать,
с другой стороны — сделать так, чтобы, зафиксировав, не умертвить.
Поэтому базовый нарратив должен быть такой клочковатый, неровный, неправильный.
Нет ничего хуже в данном случае каких-то шаблонных оборотов, замыленных слов,
официоза.
Вот это просто губительно, это просто уничтожает образ.
То есть базовый нарратив — это заметки на обрывке бумаги, что-то в этом духе.
Но несмотря на то, что базовый нарратив имеет такую свободную форму,
существуют определенные требования к нему.
Надо упомянуть концепт, нужно сказать о метафоре,
что вы вкладываете в это слово, словосочетание.
Нужно сказать о теме.
Но это должно быть сказано очень непосредственно.
Мы завершили рассмотрение процедур семиотического моделирования.
Три ключевых кода.
Напомню, это концепт, метафора и тема.
Отмаркировали смысловое пространство, в котором возникло тонкое тело образа.
Посмотрим, как работают наши принципы в семиотическом моделировании.
Мы помним наши принципы.
В данном случае упомяну принцип недеяния.
Что значит недеяние?
Недеяние не означает ничегонеделания, это мы помним.
Недеяние означает особую созерцательную позицию креатора,
дизайнера по отношению к тому, что он делает.
То есть мы готовим семиотическую ситуацию,
мы собираем семиотические ресурсы очень аккуратно,
активируем их коннотациями, и метафора появляется сама.
А потом начинает светиться тема,
и мы только успеваем записывать это в базовом нарративе.
Вот здесь есть одна особенность, обратите на нее внимание.
Между процедурами моделирования (семиотического, дискурсивного
моделирования), между действиями существует жесткая логическая связь.
То есть нельзя перепрыгивать через процедуры,
нельзя перепрыгивать через действия — все нужно делать так, как сказано.
И потом мы увидим, что типичные ошибки возникают как раз,
когда начинается вот это свободное обращение с методологией.
Вот с методологией — никакого свободного обращения, никакой прерывности,
никакого недеяния.
Все делаем и делаем последовательно.
Но когда мы делаем, своим креаторам, своим нарративным действиям,
своим точкам сборки — тому, что мы создаем, мы даем свободу.
Мы очень строги с собой, для того чтобы образу жилось легче.
Это такие странные отношения между автором и его творением.
Вообще, кто там главный?
Я хочу здесь вспомнить стихотворение Веры Полосковой.
Вот замените слово «книга» на слово «образ», и будет как раз о том,
о чем мы сейчас говорили.
«Книга набирается, будто чан с дождевой водой по ночам, что месяц твой молодой,
обещает себя, как поезд гудит, дымит, нарастает как сталагмит.
Книга нанимается, как сиделка, кормить брюзгу,
унимать злое радио в слабом его мозгу, говорить — ты не мёртв,
проснись, ты дожил до дня, ты напишешь меня.
Книга озирает твои бумаги, как новосёл, упирается, как осёл,
не дается, как радуга, сходит, как благодать, принимается обладать».
Вот в тот момент, когда наш образ примется нами обладать,
мы начинаем работу над дизайн-продуктом.
[БЕЗ_ЗВУКА]
Лола Галина Николаевнадоктор философских наук
