[ЗАСТАВКА] Дорогие друзья, добрый день. Мы начинаем нашу вторую лекцию, которая будет посвящена модели поведения человека в экономической социологии. Наша первая лекция была посвящена предмету экономической социологии. Слушая эту лекцию, вы наверняка обратили внимание, что мы постоянно фокусировались на человеке, на его действиях. И именно эти действия человека были отправной точкой всех наших рассуждений. Сегодня мы продолжим эту тему и попытаемся ответить на несколько важных вопросов. Из какой модели человеческого поведения исходит экономическая социология? Что лежит в основе мотивации хозяйствующего человека? Что означает рациональность человеческого поведения, и какие формы рационального поведения существуют? И наконец, как формируются стратегии поведения человека? Говоря о модели, мы будем иметь в виду набор предпосылок, из которых тот или иной подход исходит, и которые в рамках этого подхода просто не обсуждаются. И начнем мы, конечно, с модели поведения человека, с мотивации человека экономического, как его видят экономисты. Здесь сразу нужно оговорить, что среди экономистов много разных взглядов, много расхождений по этому поводу, и к тому же жизнь не стоит на месте, взгляды постоянно развиваются, и конечно, когда мы этот набор предпосылок пытаем сформулировать, здесь без упрощений понятных не обойтись. Но, осознавая эти ограничения, мы тем не менее считаем, что для многих по крайней мере экономистов, модель человека экономического покоится на 4-х предпосылках, 4-х утверждениях. Во-первых, человек независим. Он принимает автономные, самостоятельные решения. Во-вторых, человек эгоистичен. Он заботится о своем собственном интересе и максимизирует собственную выгоду. В-третьих, человек ведет себя рационально. Это означает, что он имеет устойчивые предпочтения и последовательно выбирает средства достижения к поставленной цели. И в-четвертых, этот человек информирован. Он обладает достаточной, полной информацией о целях своих и средствах их достижения. Перед вами, таким образом, предстает своего рода такая фигура «компетентного эгоиста». Такой человек вполне рационально и независимо (автономно от других) преследует собственную выгоду, а вот те социальные отношения: структурные, институциональные, властные, культурные, которые мы рассматривали с вами в предыдущей лекции, для такого человека выступают лишь внешними ограничениями, надо сказать, досадными ограничениями, которые не позволяют просто одним эгоистам достичь своей выгоды, реализовать свой интерес за счет других эгоистов ну уж слишком грубыми способами. Первую предпосылку о независимости (или автономности) человека мы уже обсудили в предыдущей лекции. Осталось еще три. И прежде всего, зададимся вопросом: а действительно ли человек столь эгоистичен? И вообще, чем он руководствуется в своей хозяйственной деятельности? Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно погрузиться в проблему хозяйственной мотивации, которая, надо сказать, для экономического социолога очень и очень важна. Прежде всего сформулируем несколько исходных понятий. Любая хозяйственная деятельность осуществляется для того, чтобы реализовать те или иные человеческие потребности. А потребность — это необходимость и возможность получения, сохранения и использования какого-то блага. Каждое благо обладает полезностью, то есть способностью удовлетворять эту потребность, и полезность является очень важным понятием и для экономической теории, и для социологии. А еще для полезности важна настоятельность потребности человека в том или ином благе. Та степень, в которой человек желает этого блага, ну скажем, по сравнению с благами другими. И наконец, мотив, о котором мы дальше и будем прежде всего рассуждать, — это внутреннее побуждение к действию, внутренняя причина действия человека. Побуждение, которое ориентировано на какое-то благо, желаемое человеком. Так вот чем же руководствуется человек в своей хозяйственной деятельности? Для абсолютного большинства экономистов основным мотивом является эгоистический интерес. И что это означает? Это означает, что человек, во-первых, максимизирует вот эту полезность ожидаемых благ, максимизирует собственную выгоду, а во-вторых, он пытается минимизировать уровень издержек разного рода (затрат собственного времени, других ресурсов), которые необходимы для того, чтобы то или иное благо получить. И вот сопоставляя два эти параметра — ожидаемую полезность и собственные усилия, которые совершить необходимо, для того чтобы себе это все обеспечить, человек и принимает решение, насколько эффективно то или иное действие, и пытается оптимизировать это соотношение. Пожалуй, в этом и заключена суть его экономического эгоистического интереса. Ну как в этом случае быть с другими мотивами более высокого порядка? Например, около столетия назад российский ученый отец Сергий Булгаков писал: «Хозяйственная деятельность может быть общественным служением и исполнением нравственного долга». Что родоначальники экономической теории не знали и не понимали этого? Они прекрасно знали и понимали. Более того, они неоднократно подчеркивали, что мотивы человека крайне разнообразны, и их нельзя сводить к голому эгоистическому интересу. Посмотрите на один важный вывод, который звучит следующим образом: «Из всего сказанного нами следует, что отдавать свое сочувствие другим и забывать самого себя, ограничивать, насколько возможно, личный эгоизм, и отдаваться сладостной снисходительной симпатии к другим представляет высшую степень нравственного совершенства, к какой только способна человеческая природа». Неплохо сказано! А теперь спросите, кто это сказал. И удивительно, что написал это Адам Смит, родоначальник классической политической экономии еще в конце XVIII столетия в своем труде «Теория нравственных чувств». Так что же тогда произошло? Если они все прекрасно понимали, почему тогда человек экономический впоследствии оказался одержим эгоистическим интересом? Что, вот эти первые экономисты, отцы-основатели, они рисовали карикатуры этого человека экономического? Или чего-то они не понимали? Нет, они не рисовали никаких карикатур, это была сознательная работа, они пытались выстроить модель человека экономического для того, чтобы сформировать основу новой экономической теории. Вот как говорил об этом один из отцов-основателей современной экономической теории, лидер австрийской экономической школы Карл Менгер. Его мысль заключалась в следующем, что если мы будем пытаться охватить человеческое действие во всем его многообразии, а мы понимаем, что оно многообразно, то, к сожалению, мы никогда не получим никаких законов, и следовательно не создадим «национальной экономии» как теоретической дисциплины. В результате получилось следующее: вот эта модель «компетентного эгоиста», (которую мы начали с вами рассматривать) -- она первоначально появилась как вполне сознательная абстракция в результате отбора наиболее устойчивой и неизменной формы экономического действия — стремления к выгоде. А другие важные мотивы: служение долгу, любовь к ближним, ориентация на какие-то высшие ценности, при всей своей важности оказались сложными и неизмеряемыми. Их предлагалось изучать моральной философии и социологии, просто потому, что (по крайней мере в хозяйственной деятельности) эгоистический интерес казался формой более распространенной и более устойчивой, чем все другие, как они говорили, альтруистические мотивы. Но далее этим дело не закончилось, и через какое-то время экономисты начали намекать, что в принципе эта модель человека экономического, которая была построена как сознательная абстракция, на самом деле не так уж сильно расходится с поведением реального или как они говорили, «нормального среднего» человека. И все, что они намоделировали вполне соответствует обычному здравому смыслу — тому, как ведут себя обычные люди. И в итоге, вот этого реального человека с его многообразием мотивов (высоких или не очень высоких), свели вот к этой модели «компетентного эгоиста». [ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
