В самом конце XVIII века английский священник,
а кроме того, экономист и демограф Томас Мальтус в своем известном
очерке «О законе народонаселения» сформулировал несколько принципов.
Первый состоит в том, что население страны растет в геометрической прогрессии,
а средства существования: допустим, еда только в арифметической.
И поэтому, неизбежно рано или поздно прирост населения
опережает прирост количества еды,
население начинает голодать,
воевать за ставшую дефицитной еду,
начинаются эпидемии, какие-то другие катаклизмы, население сокращается
в результате всех этих катаклизмов, ну, и дальше все начинается по новой.
Соответственно, вот взгляд Мальтуса на долгосрочное экономическое развитие был
очень мрачным и именно поэтому,
после Мальтуса экономику стали даже называть «мрачной наукой».
Но, оказалось, что все-таки не так все
плохо и другой известный экономист специалист в области экономического
роста — Роберт Солоу сказал, что нет, мы не обречены на
постоянные повторяющиеся войны и голод: из ловушки Мальтуса есть выход.
И экономика или, допустим, ВВП на душу населения,
может расти сколь угодно долго не испытывая войн или голода,
если будет постоянно расти производительность труда.
Модель экономического роста Солоу — это, пожалуй,
самая известная модель экономического роста,
с которой обычно начинается изучения этого раздела макроэкономики.
К сожалению, наш курс с вами очень короткий,
поэтому про модель экономического роста Солоу и другие модели экономического
роста вы можете узнать в каких-то более продвинутых экономических курсах.
А мы с вами поговорим только про какие-то внешние,
количественные характеристики экономического роста.
Вот во-первых, представляю для вашего сравнения таблицу,
в которой указаны среднегодовые темпы роста разных стран мира.
Вот, обратите внимание, к примеру, на Швейцарию и Аргентину.
Разница среднегодовых темпов прироста этих
экономик составляет всего лишь один процентный пункт.
Но за длительный период с 1913 по 1998 год, разница в один
процентный пункт на протяжении каждого года привела к очень сильному отличию.
Швейцария за этот период выросла больше, чем в пять раз,
а Аргентина в 2,35 — значительно слабее.
И этот пример показывает, что для экономики на самом деле
важна каждая десятая, каждая сотая доля прироста ВВП.
И за нее имеет смысл бороться.
И имеет смысл точно понимать, откуда берется вот этот вот прирост ВВП.
На этот вопрос отвечает так называемый метод декомпозиции экономического роста.
Ну, по-английски это growth accounting.
И если опустить опять же математику,
то сухой остаток такой: процентный прирост ВВП,
процентный прирост экономики страны можно разложить на отдельные компоненты.
Частично прирост экономики вот эти самые там 1 или 2 или 3 % в год определяется
приростом использованного труда, частично приростом использованного капитала.
Вот если вы вспомните, у нас для производства экономических благ необходимы
экономические ресурсы: труд, капитал, земля, предпринимательская способность.
Труд и капитал из них самые важные,
самые ключевые и соответственно, также как в микроэкономике
мы с вами говорили про производственную функцию отдельно взятой фирмы.
Производство фирмы зависит от того, сколько у нее есть работников (труда),
сколько у нее есть оборудования (капитала).
То же самое можно сказать про всю экономику в целом.
Выпуск товаров и услуг в целом во всей экономике зависит тоже от трудовых
ресурсов страны, от капитальных ресурсов страны и когда они растут,
экономика тоже растет.
Кроме того, есть другие факторы, не относящиеся к труду и капиталу, но их,
так скажем, суммируют в росте производительности экономики ну, и
называют вот в данном, в данной трактовке, совокупной факторной производительностью.
То есть совокупной производительностью труда и капитала.
И давайте мы посмотрим, как вот у нас раскладывался экономический рост разных
стран мира на эти три компоненты.
Вот перед вами пять разных стран мира и для каждой из
пяти стран выделено три периода.
Как вы видите, конечно наилучший период для всех этих стран: для Франции,
Германии, Японии — это период с 1950 по 1970 год.
И при этом обратите внимание,
что европейские страны в этот период росли в основном за счет капитала,
это вот средний сегмент и за счет совокупной факторной производительности.
Ну, а совокупная факторная производительность — это то,
что не труд и капитал.
Что это такое может быть?
Это какие-то технологические достижения,
это в целом научно-технический прогресс,
это повышение квалификации работников, ну, и так далее и тому подобное.
Все то, что вот не относится именно к количеству работников и к
количеству фабрик, заводов, станков и так далее.
Получается, что во многом экономический рост объясняется именно технологическим
развитием, наукой, образованием и какими-то вот подобными факторами.
Существует другой вариант декомпозиции экономического роста.
Исходя из этого альтернативного варианта, можно сказать,
что прирост ВВП определяется двумя факторами.
Во-первых, насколько больше в экономике проработали люди часов,
а во-вторых, насколько больше товаров и услуг они производят в течение часа,
то есть приростом часовой производительности труда.
И в этой трактовке у нас производительность труда становится
важнейшим фактором, определяющим экономический рост.
И поэтому в большом количестве публикаций, посвященных вот этой проблематике,
проблема производительности труда — это, пожалуй, проблема номер один.
Получается, для того чтобы экономика страны быстро росла,
вот как говорил Роберт Солоу, необходим постоянный рост производительности труда.
Если мы сравним производительность труда в России и у наших вот ближайших европейских
соседей, ну, вот в частности, Германия и постсоветские,
постсоциалистические страны, вот видите,
что Россия на этом фоне выглядит не очень хорошо.
Хотя с 95-го по 2007 год производительность труда в России
и выросла,
она все равно очень здорово отстает от производительности труда в Германии.
С другой стороны, если мы еще более широкое сопоставление приведем и
сравним в свою очередь производительность труда в Германии с Соединенными Штатами.
Оказывается, что немцы отстают от американцев.
Ну, и вот вы видите, вот здесь вот,
что производительность труда в России в 2000 году по этим данным составляла всего
лишь примерно 1/5 от производительности труда в Соединенных Штатах.
Правда в Китае и в Индии все было еще хуже.
Ну, вот поэтому может быть в Китае и Индии пока и ВВП на душу населения меньше,
чем в России.
Это одна из причин.
Но в этих странах производительность труда стремительно растет.
Между всеми странами постоянно идет вот такая вот некая экономическая гонка.
И в этой экономической гонке Европейский Союз и Соединенные Штаты
в конце 1980-х-1990-х годах приблизительно сравнялись.
Евросоюз почти было догнал Соединенные Штаты и
тут Соединенные Штаты опять убежали вперед.
Опять они стали расти быстрее,
в том числе за счет более быстрого роста производительности.
Вот на этом слайде вы как раз можете видеть декомпозицию
экономического роста вот по этому второму критерию,
количество отработанных часов и производительность труда.
Причем производительность труда тут поделена еще на четыре части.
Частично производительность труда связана с изменением структуры рабочей силы.
Становится, допустим, больше высококвалифицированных работников,
доля низкоквалифицированных работников снижается, изменяется структура и это
вот влечет за собой и рост средней производительности труда в экономике.
Дальше, конечно производительность труда во многом
зависит от капиталовооруженности.
Если работник в одной стороне вооружен только ломом и добрым словом,
работник другой стороны вооружен отбойным молотком,
работник третьей стороны вооружен каким-нибудь замечательным механизмом,
то капиталовооруженность производительность труда увеличивает.
И, соответственно, вот частично рост производительности труда связан с
увеличением опять же количества капитала, оборудования,
инструментов, которыми располагают наши работники.
Вот тут вот есть два вида капитала.
Голубенький — это вот физический капитал, вот обычные какие-нибудь,
допустим, отбойные молотки, а желтенький сегмент — это капитал,
относящийся к сфере высоких технологий, прежде всего,
информационных технологий: какие-то компьютеры, электронные механизмы.
И вот вы можете видеть, что в Соединенных Штатах, к примеру,
во многом производительность труда объясняется именно этим капиталом.
То есть большее количество компьютерного, коммуникационного оборудования,
причем в Соединенных Штатах, это оборудование дает рост производительности,
прежде всего, в сфере производства услуг,
которая растет в Соединенных Штатах особенно быстро.
Ну, и опять же вот вы видите, что в тех же самых Соединенных Штатах очень большой
вклад в производительность труда дает совокупная факторная производительность.
То есть какие-то другие факторы, связанные с лучшими технологиями,
с человеческим капиталом и так далее, и тому подобное.
И еще один сюжет связан с этим кадром.
Посмотрите на количество отработанных часов.
Это, кстати говоря,
вы могли заметить и вот в предыдущей декомпозиции экономического роста.
Видно, что в 80-е-90-е годы в Евросоюзе в отличие от Штатов,
количество отработанных часов не только не росло, а снижалось.
Это в каком-то смысле сокращало рост экономики.
Почему это происходило?
Нет однозначного объяснения, есть несколько теорий.
Одна теория, что в Евросоюзе другие предпочтения
при выборе между доходом и отдыхом.
Если помните, в микроэкономике,
я вам рассказывал про эффект дохода и эффект замены.
В том числе и на рынке труда.
Если, предположим, человеку повышают заработную плату, с одной стороны,
бездельничать ему становится слишком дорого,
он несет высокие альтернативные издержки.
А с другой стороны, с высокой заработной платой — это обеспеченный человек,
он может себе позволить работать поменьше и бездельничать побольше.
Вот вы можете вернуться к соответствующей неделе и вспомнить эту тему.
Соответственно, вот если в Соединенных Штатах больше ценят доход,
и фактор альтернативных издержек преобладает,
то вот американцы предпочитают трудиться больше.
В Европе больше ценят отдых, там преобладает, допустим,
эффект дохода, вот и, соответственно, европеец становясь богаче,
может парадоксальным образом работать меньше.
Это вот одна теория.
Другая теория состоит в том,
что в Европе и Соединенных Штатах разный уровень налогообложения.
В Европе подоходные налоги значительно выше и это
несколько дестимулирует европейских работников.
Зачем много работать, если государство все отберет, ну,
если не все, то значительную часть.
Третья теория связана с социальной политикой.
До 90-х годов в Европе существовали очень щедрые социальные системы,
очень высокие пособия по безработице.
А если ты получаешь высокое пособие по безработице, то зачем работать.
Можно замечательно жить на пособие, отдыхать.
И, кстати говоря, в пользу этой теории свидетельствует то, что когда началась
реформа социальных систем после начала 90-х годов, пособия по безработице
стали не такими щедрыми, количество отработанных часов в Европе пошло вверх,
оно перестало снижаться.