Все мы отдаём себе отчёт в том, что в наши дни непонимание процессов, происходящих в экономике, непростительно для людей, которые хотят добиться успеха в своей профессии, даже если она не связана напрямую с экономикой. История экономической мысли – это квинтэссенция опыта решения сложных проблем хозяйственной жизни; опыта, который складывался в борьбе идей, отражавших конфликтующие социальные интересы. Помимо того, что данный курс даст вам представление о том, как эволюционировала важнейшая наука, он призван развить критическое экономическое мышление, а также кругозор и общую эрудицию, что крайне высоко ценится в современном мире и обязательно будет отмечено на собеседовании в любой компании. В нашем курсе обобщаются уроки выдающихся экономических мыслителей: Адама Смита и Карла Маркса, Леона Вальраса и Йозефа Шумпетера, Торстейна Веблена и Николая Кондратьева, Джона М. Кейнса и др. Мы будем разбираться в том, как, отвечая на вызовы своего времени, они создавали корпус современного экономического знания с его возможностями и ограничениями. Для освоения курса вам не потребуется никаких специальных знаний, а для его успешного завершения необходимо набрать проходной балл (80%) по всем оцениваемым заданиям.
Лекция 8.4. Научная и практическая деятельность Дж.М.Кейнса: кризис 1929 г.
Loading...
From the course by National Research University Higher School of Economics
История экономической мысли (History of Economic Thought)
126 ratings
National Research University Higher School of Economics
126 ratings
From the lesson
Джон Мейнард Кейнс: революционер-реформатор
Основные темы этой недели: На примере теории Дж.М. Кейнса показать, каким образом экономическая теория может отвечать на вызовы времени, как новые идеи воспринимаются научным сообществом, взаимодействуют с существующим корпусом знания и в ходе этого процесса трансформируются, а также под влиянием каких причин оказалось возможным достижение консенсуса (неоклассического синтеза) и в чем этот консенсус выражался.
Meet the Instructors
Vladimir AvtonomovProfessor, Head of
Department of Theoretical Economics
Oleg AnanyinProfessor
Department of Theoretical Economics
Natalia MakashevaProfessor
Department of Theoretical Economics
[ЗАСТАВКА] [ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА] Теперь
мы подошли к самой большой экономической
катастрофе XX века — к Великой депрессии,
к кризису 29-го года — и параллельно к тому,
как Кейнс на это реагирует, на происходящее.
На самом деле, никто из экономистов,
практически никто не предсказывал краха.
Здесь у меня приводятся цитаты Ирвинга Фишера,
который на самом деле уже в это время профессионально
занимался индексами и следил за конъюнктурой очень внимательно.
Но он не только перед началом краха, то есть до октября 29-го года,
но даже и после, все время пытался внести элемент
оптимизма и утверждал о том, что вот сейчас, наверное,
цены стабилизировались и никакого особого краха не будет.
Собственно говоря, и Кейнс тоже, никак нельзя сказать,
что они, вообще экономисты, хорошо могли предвидеть.
Конечно же, как всегда, были люди, которые говорили: дело идет к большому кризису,
будьте осторожны, не покупайте акции и так далее, и так далее.
Но, как правило, такие предостережения бывают преждевременными.
А если они преждевременны, то к ним привыкают, и уже этот алармизм никого не
волнует, и все равно все всё покупают в надежде на рост курса акций.
Конечно же, уже в это время — в 29-м году
— Кейнс вступает в длинный спор с представителями австрийской школы.
Ну вот считается...
особенно, конечно, это считают представители австрийской школы,
что они-то как раз прогнозировали Великую депрессию — ну,
есть основания полагать, что Людвиг Мизес,
так сказать, ощущал серьезную опасность.
Но понятно, что любой прогноз, он должен быть привязан ко времени.
Никому не интересно слышать, что наш подъем обязательно кончится.
Разумеется, он когда-то кончится, вопрос в том, когда он кончится: сегодня,
завтра, послезавтра.
Указать точное время никто не может.
И в этом такая, знаете, загадка и драматизм любого прогноза,
и мы это увидели со всей отчетливостью в кризисе 2008 года, который, конечно,
когда экономисты, вооруженные несравненно более сложными и тонкими инструментариями,
все равно практически никто из них не мог предвидеть этого обвала.
Но возвращаемся к Великой депрессии.
Масштабы — огромные, масштабы — огромные.
Производство — чуть ли не вполовину, цены упали на треть,
количество банкротств, самоубийств неисчислимо.
И безработица достигла четверти — это совершенно немыслимые,
немыслимые цифры.
И в это время Кейнс публикует,
он в 30-м году публикует свой «Трактат о деньгах», 30-й год.
Это очень большая работа, это двухтомная работа,
в которой делается попытка проанализировать
экономику опять же сквозь призму цен,
но в этой работе уже присутствует очень важная идея о том,
что на динамику цен влияет соотношение сбережений и инвестиций.
При том что, конечно же, у него еще сохраняется надежда на то,
что политика низких процентных ставок, отказ от золотого стандарта может
решить проблему безработицы — эта идея еще как бы вот...
эта надежда существует.
Он предъявляет массу вопросов к классической теории, ну,
это все предъявляют претензии к классической теории, потому что,
на самом деле, классическая теория, как известно, в общем безработицу допускала,
но объясняла ее слишком высокой реальной заработной платой.
А оказалось, что безработица может расти и тогда,
когда реальная заработная плата не увеличивается.
И тогда вообще ставится под сомнение как бы вся строгая,
симпатичная, согласованная классическая система рассуждений.
И вот, выпустив эту книжку,
Кейнс вступил, действительно,
в дискуссию с представителями и австрийской школы, прежде всего с Хайеком,
но также и с англичанином Лайонелом Роббинсом — вот все пытались каким-то
образом ответить на вопрос о причинах Великой депрессии.
Естественно, начинаются поиски мудрых...
поиски решений.
И вот тут мы видим, что Англия и Соединенные Штаты вынуждены будут
отказаться от золотого стандарта — Кейнс очень одобрительно к этому относится,
потому что он к нему, к этому стандарту, относился с подозрением еще и раньше,
и вот наконец, так сказать, это свершилось.
Далее.
На самом деле, и Рузвельт, и английское правительство, конечно же,
склоняются к всяким общественным работам, расходам на стимулирование экономики,
понимая что эти расходы приносят мультипликационный эффект.
Тут, на самом деле, никакой кейнсианской теории вообще не требуется, то есть
политики ищут выход из создавшегося положения отчасти самостоятельно.
Отчасти же самостоятельно уменьшается и вера в кредитно-денежную политику.
И, на самом деле, Кейнс уже вот в 33-м году понимает, что возникают
некоторые обстоятельства, когда верить в кредитно-денежную политику уже невозможно,
и надо обращать свой взор на другие способы воздействия,
в том числе и на непосредственное воздействие на инвестиции.
Вот это вот очень важная вещь.
Ну, надо сказать, что Кейнс активно участвует во множестве всяких различных
комиссий, которые так или иначе обсуждают вот все эти вопросы.
И в 34-м году он уже начинает работать над...
даже в 33-м начинает работать над общей теорией занятости, процента и денег.
И в 34-м году он, так сказать, предлагает своим друзьям первый вариант этой книги.
Кейнс нисколько не скромничает и считает,
что его книга вызовет настоящий переворот в экономической теории и что эта книга,
наконец, заставит экономистов отказаться от догм,
на которых они были воспитаны, и он в том числе.
И, собственно говоря, в этой книге переносится внимание
на проблему производства и занятости с проблемы цен.
Не стабильность цен главное, хотя стабильность цен, конечно, важна.
А важна стабильность производства и занятости.
Что будет с ценами — это вопрос уже другой.
Он вводит понятие вынужденной безработицы — понятие,
которого не существовало и которое, в общем говоря, и связывается, вот
именно вынужденная безработица связывается с кризисным состоянием экономики.
Какие же выводы он делает из этой работы?
По существу, он так считает,
что это переход от «евклидовой геометрии» к «неевклидовой геометрии».
Даже более того, на самом деле, существуют такие, так сказать,
такое выражение, что в этой книге все переворачивается с ног на голову — то,
что считалось хорошим, оказывается дурным.
Ну например.
То, что считалось хорошим увеличивать сбережения в тяжелые времена,
и то, что для каждого человека вполне естественно — несколько сократить
свои расходы, когда вы опасаетесь, что вас уволят, это естественно.
Но вот когда это делают все,
это оказывает совершенно негативное влияние не только на всех людей,
но и на вас в том числе, несмотря на то что вы вот поступали совершенно правильно.
Ну вот это такая «неевклидовость», необычность,
когда прямые параллельные пересекаются.
Выводы из этой работы: возможны краткосрочные макроэкономические
равновесия при неполной занятости.
Как это понимать?
Это понимать то, что существует ситуация, когда возникает и существует безработица
и не возникает никаких автоматических механизмов,
которые бы из этой ситуации экономику выталкивали.
Вот что значит равновесие с неполной занятостью.
Равновесие есть, а полной занятости нет.
Не только полной, но и то, что мы считаем полной, разумеется,
это не стопроцентная занятость, это всегда меньше.
Дальше.
Кредитно-денежная политика в периоды тяжелой депрессии не работает,
работает плохо.
То есть вы можете снижать процентную ставку,
вы можете увеличивать денежную массу, но результата не будет.
И тогда и нужно значит какие-то искать новые пути воздействия.
Сообщество экономистов, в общем, на эту книжку отреагировало по-разному,
но было бы удивительно, если бы это было не так.
Вопрос, который возникает, вопрос, который возникает сразу,
— это что нового сказал Кейнс.
На самом деле, конечно же, работа так изложена,
что в ней можно прочитать очень много разных сюжетов.
Она, безусловно, проигрывает с точки зрения логики,
строгости построения рассуждений и так далее.
На поверхности лежало то, что Кейнс делает упор на то,
что заработная плата изменяется не настолько свободно,
как это было раньше в XIX веке.
И если это так, то тогда то, что предлагает Кейнс, это частный случай.
Ну, допустим, он очень важный этот частный случай, но с точки зрения теории это
неинтересно, потому что классики были согласны допустить,
что если существует негибкость каких-то переменных, то равновесия не будет,
с этим никто бы не стал спорить.
Мы более подробно остановимся на «Общей теории занятости,
процента и денег», разумеется, а сейчас вернемся к тому,
что происходило с экономикой и с Кейнсом дальше.
Начинается Вторая мировая война.
Собственно говоря, экономическая ситуация в 30-е годы до начала
Второй мировой войны была, в общем, достаточно такой плохой, вялой.
Безработица сохранялась на высоком уровне.
Более того, в 37-м году наметился новый кризис.
В общем, ничего хорошего не происходило.
И тут — война со всеми своими потрясениями и в том числе и с потрясениями,
связанными с финансированием этого большого предприятия.
И тут происходит с Кейнсом странная метаморфоза: он из такого человека,
который к инфляции относится достаточно спокойно,
— ну вся предыдущая история была историй борьбы с дефляцией: понятно,
что в те годы инфляция Кейнса не очень беспокоила,
более того, он же еще в 23-м году и даже
раньше писал о том, что инфляция несправедлива,
потому что она вызывает перераспределение доходов,
но дефляция разрушительна, — так вот уже когда началась война,
Кейнс начал подумывать о том, что следует каким-то образом ограждать экономику
от неизбежных инфляционных тенденций, в результате того что государство
вынуждено использовать инфляцию для финансирования военных расходов.
Ну вот он пишет замечательную знаменитую работу «Как оплачивать войну?», в которой,
собственно говоря, и объясняет механизмы, которые позволяют несколько ослабить вот
это инфляционное давление сейчас и в то же время позволить в
начале послевоенного периода не впасть в кризис.
Собственно говоря,
после войны он
возвращается к проблеме межстранового
урегулирования и пытается вернуться к тому,
что было не сделано после Первой мировой войны,
а именно: попытаться создать некоторую международную структуру,
которая бы позволила странам пережить разрушения
Второй мировой войны с какими-то более или менее приемлемыми потерями.
И, так сказать, идея о том, что правительства должны
быть ответственными за поддержание занятости, за возрождение
торговли в том числе и мировой торговли, что они должны, так сказать,
каким-то образом урегулировать свои межгосударственные отношения,
— вот эта идея на самом деле приводит не только Кейнса, но и многих экономистов,
к необходимости создания международных организаций.
И вот комиссия в Бреттон-Вудсе в 44-м году — это то, что...
На самом деле, по существу,
идеи Кейнса в том виде, в котором он их излагал тогда, они не были приняты,
но общая такая конструкция, общая конструкция и понимание того,
что необходимы международные институты, которые бы регулировали вот эти отношения,
эта идея все-таки получила воплощение в создании МВФ и Мирового банка.
И можно сказать, что вот Кейнс, так сказать,
ну отчасти настоял на том,
чтобы не повторять ошибки 19-го года.
Вот, собственно говоря, вся жизнь Кейнса,
можно сказать, нами очень кратко освещена.
Умер он в 46-м году 21 апреля, можно сказать,
вот сразу после создания этих международных организаций,
у себя дома.
Далее мы вами остановимся очень кратко на некоторых философских и этических
представлениях Кейнса, которые важны для понимания экономической теории.
Хотя вот эти связи — это большой вопрос для историков и методологов,
потому что многие из них так и не могут выяснить,
какое же влияние идеи Кейнса как философа оказали на его экономические взгляды.
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
[ЗАСТАВКА]
Explore our Catalog
Join for free and get personalized recommendations, updates and offers.
Coursera provides universal access to the world’s best education,
partnering with top universities and organizations to offer courses online.
© 2018 Coursera Inc. All rights reserved.
