[Музыка] Здравствуйте! Меня зовут Тюрид Хелланд. Я почётный профессор университета Бергена в Норвегии. Как бывший педагог, преподаватель языка и логопед, а сейчас – исследователь, я сосредоточила своё внимание на дислексии и тесно связанных с ней нарушениях, таких как специфическое расстройство речи и дискалькулия. Нужно сказать, что это очень сложная тема Дислексия влияет на образовательные возможности и ею страдает множество людей, независимо от их когнитивных способностей. Она «невидима», и поэтому часто оказывается предметом непонимания и недоверия. В четырёх моих лекциях я расскажу: во-первых, об определениях дислексии; во-вторых, о четырёх подходах к дислексии; в-третьих, о дислексии и сопутствующих расстройствах; и, наконец, о чём нам может рассказать лонгитюдное исследование дислексии. Часто задают вопрос, существует ли дислексия отдельно от языков, культур, типологии языков и орфографий. Согласно недавно проведённым кросс-культурным исследованиям, ответ на этот вопрос положительный, но симптомы варьируют в зависимости от типологии языка и орфографии. Пока не существует единого, общепринятого, определения этого расстройства, поэтому степень его распространённости среди населения, согласно литературе, варьирует от 5 до 17%. Это большой разброс, и мне кажется, что цифры от 4 до 9%, предложенные Моллом и его соавторами, – это более реалистичная оценка. Панель, которую вы видите справа, показывает, что мы на данный момент знаем про нейронную сеть в мозгу, которая обеспечивают чтение. Однако, скорее всего, эта сеть намного сложнее, и будущие исследования, без сомнения, продемонстрируют это. Картинка снизу является иллюстрацией того, что нам известно о языковых возможностях новорождённых. Любой язык можно выучить, но примерно к годовалому возрасту мозг ребёнка уже настроен на лингвистические характеристики родного языка. Исследования процессов взросления мозга показали нам, как важно планировать обучение так, чтобы успеть воспользоваться преимуществами, которые даёт пластичность мозга маленьких детей. Нам известно, что примерно к шестилетнему возрасту мозг ребёнка достигает более 80% от взрослого объёма. Именно в этот период пластичность мозга оптимальна для тренировки и обучения. Речь – это природа, чтение – это культура. Читать тяжело именно потому, что говорить легко; чтение бросает вызов пластичности мозга (я цитирую Мэттингли). К моменту поступления в школу ребёнок уже умеет понимать и порождать речь, и первые шаги к овладению навыками чтения и письма должны быть сделаны перед поступлением в школу. Задача перевода устной речи в буквы, слова и предложения большинству из нас кажется лёгкой, но для некоторых детей этот процесс труден. Звуки и буквы "не соединяются" друг с другом, как видно на этой иллюстрации. А теперь пришла пора представить четверых моих друзей и прототипов – Боба, Джона, Мэри и Мэна, которых я придумала на основе моих многочисленных встреч с детьми младшего и старшего возраста, которым все их школьные годы было тяжело читать и писать. По моему опыту, их истории узнают во всех странах и системах образования. Боб прошёл индивидуальный курс занятий с логопедом в детском саду из-за того, что он отставал в языковом развитии. К десяти годам он всё ещё не мог читать и писать слова длиннее трёх-четырёх букв, он не мог составить буквы вместе. Именно в это время ему поставили диагноз “дислексия”. Джон учился читать, как и его сверстники, и на своём родном языке – норвежском, и на втором языке — английском, но у него очень плохо получалось писать и вести вычисления на бумаге, и учителя не могли прочесть его записи. В возрасте 12 лет ему поставили дислексию. Мэри серьёзно относилась к учёбе, но это не помогало ей получать те оценки, которые бы соответствовали её устремлениям. Наконец, один из учителей заметил её трудности – учитель иностранного языка (английского) обнаружил значительное несоответствие между её разговорными, или вербальными, навыками и навыками письма. Так, в возрасте 15 лет, у неё была найдена дислексия. Мэн переехал со своей семьёй, скажем, в Норвегию, когда ему было 6 лет, и именно там прошёл школьное обучение. Учителя были озадачены трудностями, которые вызывало у него чтение и письмо, потому что арифметикой он владел очень хорошо. Поэтому его проблемы с чтением и письмом объясняли тем фактом, что его учат на неродном языке. Наконец, когда ему исполнилось 17, и он оканчивал старшую школу, ему поставили диагноз “дислексия” – несколько позже, чем обычно. Все четверо все свои школьные годы были подавлены, испуганы и раздражены тем, что у них не получается освоить то, что другим даётся легко, – – на долгие годы они стали заложниками ситуации. Итак, каковы симптомы дислексии? Вне зависимости от языка или типа орфографии, основными симптомами являются: медленное чтение и письмо со множеством ошибок; при письме: неправильное формирование письменных знаков; перестановка частей слова; выбор неподходящей интонации при чтении вслух. На графике справа показаны баллы по тестам на чтение со второго по 12-й классы школы. С годами все они улучшаются. Верхняя линия – это "типичная" группа, а нижняя линия – те, кто никак не может научиться хорошо читать, мы могли бы назвать их “группой с дислексией”. Линия посередине показывает тех, чьи проблемы с чтением прошли со временем, то есть тех, у кого в раннем возрасте были признаки нарушения чтения, но которые со временем догнали "типичную" группу. Из этого графика видно, что в раннем возрасте сложно отличить детей с устойчивыми трудностями от детей, чьи проблемы со временем разрешатся. Главная причина такой неопределённости – – в том, как определяется сам термин «дислексия». Несмотря на то, что отдельные случаи дислексии, или «словесной слепоты», были описаны более века назад, определения появились только пятьдесят лет назад, и использовались они в основном в научных исследованиях, хотя и на медицинскую практику это тоже повлияло. Под определение, разработанное Всемирной федерацией по неврологии в 1968 году, не подходили дети, чей IQ был ниже 85, что исключило бы Боба; у них обязательно должны были быть проблемы с чтением, что исключило бы Джона; Мен не подошёл бы из-за неопределённости, вызванной его принадлежностью двум разным культурам. Только Мэри подходила бы по всем критериям благодаря несоответствию между её высоким IQ и плохо развитым навыком чтения. Согласно определению, введённому Обществом Ортона в 1994 году, дислексия – это специфически языковое нарушение, и под это определение Боб подошёл бы. Британская ассоциация дислексии с тех пор предложила несколько похожих по своей сути определений. Как и в остальных определениях, в определении этой организации постулируется, что дислексия – это наследственное расстройство. Однако, в отличие от двух других определений, оно постулирует, что дислексия затрагивает навыки чтения и письма в более широком смысле, и является многофакторным расстройством. Все три определения используются до сих пор, что отражено как в исследованиях, так и в медицинской практике. Итак, ситуация запутанная: в десяти различных публикациях по дислексии будут десять разных результатов. Отчасти, конечно, это происходит из-за отсутствия единого определения, но есть и другие причины. Всё больше и больше осознаётся связь дислексии с нарушениями во множестве различных сфер, её симптомы меняются по мере взросления и развития индивида. Итак, что же может помочь нам лучше понять суть дислексии? Наиболее передовые исследователи указывают на необходимость проведения лонгитюдных исследований, в которых дети наблюдались бы на разных стадиях освоения грамотности (письма и чтения). Чтобы это сделать, необходим определённый инструментарий. В 1995 году Мортон и Фрит опубликовали модель структурного подхода к нарушениям развития в целом. Согласно этой модели, любое нарушение развития может быть проанализировано на симптоматическом уровне: какие симптомы мы видим, наблюдаем? Основа симптоматического уровня – – биологический уровень: гены, наследственность, функции мозга, которые сложно непосредственно пронаблюдать или протестировать. Когнитивный уровень называют «мостом», соединяющим симптоматический и биологический уровни. Экологический (средовой) уровень взаимодействует с остальными тремя и именно от этого уровня зависит то, насколько успешно человек с дислексией сможет справиться со своими проблемами. У различных расстройств есть свои типичные диагностические критерии, поэтому квалифицированная диагностика, особенно на когнитивном уровне, может быть нацелена на самые важные для данного расстройства когнитивные факторы. Давайте вернёмся к определению, разработанному Британской ассоциацией по дислексии в 2007 году. Это – хорошее определение, потому что: Оно описывает симптомы расстройства: то, что оно влияет на развитие навыка чтения и письма и другие языковые навыки. Оно описывает когнитивные диагностические критерии: фонологическая обработка, быстрое называние, рабочая память, скорость обработки и степень автоматизации. Оно утверждает, что дислексия – – это наследственное расстройство, то есть индивид с этим расстройством рождается с предрасположенностью к дислексии (биологический уровень). И, наконец, обычные методы обучения не помогают её преодолеть, однако её можно скорректировать, повлияв на среду, которая окружает индивида (экологический уровень). Это хорошее определение, потому что оно, во-первых, приближено к практике, то есть включает в себя все те нарушения, с которыми сталкиваются врачи. Оно охватывает всё разнообразие проявлений дислексии. Это хорошее определение, потому что оно помогает исследователям и врачам различить те два типа «слабых читателей», которые мы видели на схеме. Те «слабые читатели», которые со временем «догоняют» типичную группу, демонстрируют нарушение функций только на симптоматическом уровне, поэтому такие случаи – это не дислексия, а то, что Фрит назвала «ложной» дислексией. С другой стороны, «слабый читатель», который не догонит типичную группу со временем, будет демонстрировать нарушение функций по нескольким из перечисленных когнитивных критериев, и таким образом можно диагностировать «истинную» дислексию. Нужен один заключительный комментарий, раз уж мы говорим о когнитивных факторах. Согласно огромному количеству хороших исследований, учёные сходятся во мнении, что дислексией страдают люди с практически любым значением IQ. Если использовать шкалу нормального распределения, человек с дислексией окажется ближе к левому концу шкалы по результатам тестов на чтение и письмо, однако он вполне может быть ближе к правому концу по тестам на другие способности, такие как музыка, изобразительное искусство, ремесленное мастерство и так далее. Другими словами, дислексия диагностируется независимо от коэффициента интеллекта. Итак, подведём итог разговору об определении дислексии. Согласно исследованиям, ею страдает, я бы сказала, примерно 5-10% от популяции. Дислексия наблюдается во всех культурах и языках. Она неразрывно связана с языковой сетью мозга. Мозг ребёнка обладает большей пластичностью, чем мозг взрослого, и поэтому лучше поддаётся тренировке. Существуют универсальные симптомы дислексии. Всё ещё нет единого общепринятого определения дислексии, что я продемонстрировала приведя три различных определения, которые используются до сих пор, и которые влияют не только на интерпретацию результатов исследований, но и на клиническую практику. Не существует одного-единственного фактора, который позволили бы определить дислексию – – это набор факторов. Чтобы разобраться в этих факторах, мы предложили рабочую модель, основанную на научных данных, и определение, которое идёт рука об руку руку с этой моделью.
