[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] [МУЗЫКА] Добрый день! Сегодня мы рассмотрим новую тему, которая озаглавлена «Философия науки». Первым вопросом будет для нас наука в системе культуры. Что отличает научное знание от других, альтернативных форм знания? Прежде всего это гораздо более высокие стандарты обоснованности, аргументированности, точности. За счёт чего эти стандарты так вот задраны? За счёт того, что в науке в гораздо более высокой степени осуществляется рефлексия по поводу источников знания и способов его получения и систематизации. Таким образом, если мы говорим о том, чем отличается научное знание от всех прочих, то первый ключевой вопрос — как научное знание получено? Прежде всего научное знание получено, опираясь на определённый метод. Методичность отличает научное знание от всякого другого. Роль метода неплохо понимали еще античные мыслители, но во главу угла понятие метода было поставлено в эпоху Нового времени благодаря работам Бэкона, Декарта, Лейбница и многих других. Тогда возникло представление о том, что метод важнее всего в науке. Бэкон говорит об этом так: «Даже хромой, если он идёт правильной дорогой, опередит человека здорового, быстроногого, который петляет по извилистым лесным тропам». Поэтому наличие главной дороги (а в переводе с древнегреческого metodоs буквально означает «главная дорога»), наличие главной, основной дороги, ее использование всегда было в науке отличительной особенностью. Кроме того, научное знание отличает точность. Точность связана с тем, насколько мы детально, внимательно, вдумчиво относимся к полученному знанию. Насколько мы правильно выделяем существенные детали, насколько мы аккуратно обобщаем, насколько мы надежно выстраиваем цепочки обоснования. Кроме того (и это связано с точностью и методичностью), научное знание отличает доказанность или обоснованность. В зависимости от того, о каком уровне научного знания мы говорим — о теоретическом или об эмпирическом — мы говорим либо про то, что данное знание дедуцировано из каких-то, может быть, аксиом, или про то, что данное знание, данная гипотеза индуктивно выведена из каких-то фактов. Но в любом случае у нас есть хорошие стандарты дедуктивной доказанности и индуктивной обоснованности. И еще один важный момент. Конечно, если мы посмотрим, далеко не все утверждения науки уже доказаны или уже хорошо обоснованы. Наука очень часто порождает высказывания о будущем или о прошлом. Эти высказывания напрямую трудно проверить, напрямую трудно их доказать или опровергнуть. Но мы предъявляем всё равно даже и к этим высказываниям некоторые требования. А именно требования потенциальной проверяемости. Что это значит? Это значит, что если учёный какое-то высказывание формулирует (пускай даже высказывание не о той реальности, которая здесь и сейчас, а, допустим, о каком-то контрфактическом сценарии — там что было бы, если бы Наполеон не захватил Москву и т.д.), тогда всё равно ученый должен предполагать: как в принципе такие высказывания потенциально могут быть проверены, соотнесены с экспериментами и опытом. Желательно, чтобы был хотя бы теоретический способ подтвердить опытным путем это высказывание. Ну или, на худой конец, какой-то гипотетический способ опытным путем опровергнуть это высказывание. Так, например, высказывание «Все лебеди белые» довольно трудно верифицировать, потому что его логическая форма такова, что оно говорит про всех лебедей, а лебеди постоянно рождаются новые, и каждый раз нам очень трудно сделать полный обзор всех лебедей. Наше знание о всех лебедях только лишь предположительное, вероятностное, очень трудно его верифицировать каким-то одним общим опытом, экспериментом. Зато его легко опровергнуть, если найти хотя бы одного черного лебедя. Вспомните историю, как в Австралии обнаружили черных лебедей. Вот, собственно, один черный лебедь опровергает гипотезу о том, что все лебеди белые. Так вот, в идеале, конечно, научное знание должно быть верифицируемо, любая научная гипотеза. Ну как минимум она должна быть фальсифицируема. Если научная гипотеза не верифицируема и не фальсифицируема, то она ненаучная. Вопрос о том, как знание оформлено, адресует нас к таким понятиям, как обобщенность, концептуализированность, строгость, систематизированность. Что общего у этих четырёх особенностей? То, что они связаны с понятиями. За счёт чего научное знание является обобщенным? За счёт того, что наши единичные опыты оно при помощи абстрагирования формулирует в понятиях. Понятия оказываются увязаны с друг с другом. Понятия не существуют по отдельности, они всегда образуют систему. За счёт этого возникает систематизированность. В понятиях мы мыслим реальность гораздо более строго, чем, например, в поэтических метафорах или в эмоциональных образах, переживаниях. Таким образом, подводя итог этим двум рассмотрениям, я могу еще раз отметить, что научное знание отличается от всякого другого тем, как оно получено, и тем, как оно оформлено. И наука безусловно играет важную роль в системе культуры в целом. Но какую роль, и как мы должны эту роль оценить? Роль науки многоаспектна, и это позволяет некоторым философам, некоторым мыслителям оценивать в целом эту роль как положительную, и такое направление обобщенно называется сциентизмом. Сциентизм утверждает, что наука играет важную, может быть, даже решающую роль в существовании и развитии общества. Ну, это локомотив прогресса, источник знаний, источник технологий, источник всех благ. Сторонники другого направления — антисциентизма — говорят, что роль науки не так очевидна. Что наука не только пользу приносит, но в чём-то и вредит человечеству: разрушает какие-то ценности, разрушает какую-то гармонию человека и природы и т.п. Спор этот в общем виде, конечно, беспредметен, надо всегда конкретизировать, о каких аспектах влияния науки на общество и на окружающий мир мы говорим. Но как бы мы ни оценивали роль науки, мы должны ответить на вопрос: существует ли какое-то знание за пределами науки? Строгие сциентисты скажут, что нет, за пределами науки вообще о знании говорить нельзя: только мнения, а может быть, даже ложные мнения. Но более гибкая позиция, более мягкая позиция заключается в том, что какие-то формы знания, непохожие на научное, всё-таки существуют за его пределами. И очень важно: если мы эти формы обнаружим и поймем, как они связаны с наукой, мы не только не подорвём понятие научности и идеалы научности, а мы обогатим понятие научности за счёт того, что мы проясним, откуда наука черпает источники вдохновения, развития и движения вперед. Ну, говоря про ненаучное знание, принято выделять три его основные разновидности. Первое — это знание обыденное. Это знание всегда очень персональное, очень субъективное. О чём здесь идет речь? Проявляется обыденное знание в форме здравого смысла и в житейской мудрости. Вот мой личный житейский опыт за вот 40 лет моей жизни, он привел меня к каким-то устоявшимся убеждениям, и я могу считать это знанием обыденным. Но я не буду настаивать на том, чтобы мои эти убеждения перенимал какой-то другой человек автоматически. Я допускаю что, опираясь на свой опыт, он пришел к другим убеждениям. Так что обыденное знание, оно отличается от научного знания. Главное в чём? В степени обобщенности, в степени универсализации. Оно слишком привязано к отдельному субъекту и слишком привязано к конкретным деталям его биографии. Другая категория — паранаучное знание. Это знание отличает то, что оно провозглашает цели, вроде бы похожие на цели знания научного, а именно: открытие истины, отыскание каких-то всеобщих универсальных законов, которые позволят человеку лучше и полнее овладевать окружающей реальностью. Но при этом формы и методы, которые паранаучное знание использует, они радикально расходятся с теми, которые приняты в науке. К паранаучным областям знания принято относить мистицизм, магию и различные такие формы, которые когда-то даже считались науками или считались маргинальными областями науки, а сегодня уже очевидно к науке отношения не имеют: нумерология, астрология, алхимия и т.п. Повторюсь: у паранаучного знания цели очень похожи на те, которые знание научное ставит перед собой, а вот формы и методы другие. Вненаучное знание. Третья категория. Сюда обычно относят искусство, миф, религию. Можно ли говорить, что искусство, миф, религия нам какое-то знание дают? С натяжкой — да, но мы должны сразу понимать, что это знание совсем для других целей. Например, религия дает человеку систему ориентации, объект поклонения и вовсе не ставит перед собой задачу растолковать человеку, какие факты имеют место. В религии, как и в мифологии, важнее ощущение мироздания в целом и некая особая способность видения тотальности всего бытия, что наука нам дать, кстати говоря, не может. Таким образом, вненаучные знания отличаются и по формам, и по целям. А подводя итог всей этой картинке, можно сказать, что наука хоть и противоположна вот этим вот альтернативным формам знания, но, смотрите, из обыденного знания очень часто черпаются какие-то наблюдения, какие-то вопросы, какие-то проблемы. Из вненаучного знания часто черпают ученые вдохновение, которое подвигает их открывать наиболее общие законы бытия. Вот только паранаучное знание стОит последовательно отделять от науки, потому что здесь мало ценного для науки мы находим. Но исторически поучительными являются примеры всех этих паранаук. У нас есть хорошие основания считать, что именно научное знание воплощает в себе все те ожидания по поводу рациональности, которые наши цивилизация выработала. Пожалуй, самая рациональная форма знания в любом смысле — это знание научное. Но внимательное рассмотрение показывает, что наука науке рознь. Существует, конечно, огромная развернутая классификация наук, но я предлагаю пока что сконцентрироваться на одной дихотомии. Принято делить науки на естественные и гуманитарные. Действительно ли гуманитарные науки заслуживают такого названия, или они являются псевдонауками? Можно ли поставить их на одну доску с магией и астрологией? Очевидно, что нет, потому что история, психология, социология и даже экономика — социогуманитарные науки, которые заслужили свой статус. Чем же отличаются они от паранауки или какого-то чистого искусства? Во многом ведь они противоположны наукам естественным, таким как физика, математика, химия или биология. Попробуем сравнить два эти вида наук и выяснить, есть ли у них что-то общее. Науки естественные изучают природу как царство необходимости, - необходимости, описанной законами, причинными связями. Гуманитарные науки стартуют с другого: изучают человека как субъекта свободы, который принципиально способен выходить за пределы каузальных связей и порождать что-то новое, принимать какие-то решения свободным и независимым образом. Естественные науки — для них характерно субъект-объектное отражение реальности, то есть непосредственное, а гуманитарные науки, у них более сложное отражение, ведь субъект, изучая других людей и общество, он сам должен помнить, что он член этого общества, что он тоже один из людей, то есть здесь важней оказываются субъект-субъектные связи, опосредованные обществом. В науках естественных преобладает такой рационально-логический аспект, они гораздо лучше систематизированы, и гораздо лучше ясна их логика и методология. Но гуманитарные в этом отношении отстают. В них преобладает аспект ценностный, смысловой. А логика и методология, как правило, прояснены недостаточно четко. Естественные науки ориентированы на поиск существенного, и это существенное они видят в самом общем. Все единичное, уникальное, они объявляют несущественным и готовы от него абстрагироваться, поэтому целью наук естественных выступает генерализация. На таком пути открываются законы мироздания. Гуманитарные науки выявляют уникальное, особенное. Им интересны подробности, интересен каждый отдельный человек, а не какая-то средняя температура по больнице. Ну и наконец, вопрос, связанный с отысканием законов. Все естественные науки нацелены именно на отыскание законов, поэтому они исповедуют номотетический подход, от древнегреческого «номос» - «закон». А гуманитарные науки, им важней не столько закон, сформулированный в виде каких-то формул, может быть, им важнее понимание, раскрытие и прояснение смысла того, что происходит, происходило и будет происходит. В этом смысле для наук гуманитарных характерен идиографический подход. Подведем итоги. Наука качественно отличается от других форм знания, и главное отличие между научными и вненаучными формами знания не в предмете, а, скорее, в их целях, формах и в степени обобщенности. Роль науки в культуре многоаспектна, оценивается разными философами по-разному, порой диаметрально противоположно, и главное, что научная рациональность — она важна, у нас есть очень хорошее представление о том, из чего она строится, но нельзя сводить всю научную рациональность только лишь к естественнонаучной. В следующий раз мы поговорим о том, как именно построено научное знание, и какими методами наука пользуется. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
