[МУЗЫКА] [МУЗЫКА] На протяжении нашего с вами курса мы много говорили о межгрупповых конфликтах, о том, когда, при каких условиях они возникают и каким образом они проявляются. Мы с вами говорили о том, что межгрупповые конфликты могут проявляться очень по-разному. И в таких относительно мягких формах, ну просто в негативной оценке других групп, так и в более жёстких формах, в каких-то открытых, опасных действиях по отношению к членам других сообществ. И вот наиболее опасной формой межгрупповых конфликтов являются военные действия. Военные действия, которые возникают либо между разными группами внутри одной страны, либо между странами целиком. Такие военные действия приводят часто к большим человеческим жертвам, к серьёзным материальным потерям. И поэтому, конечно, привлекают большое внимание исследователей. И вот интерес к тому, насколько и при каких условиях люди поддерживают военные действия впервые возник почти 70 лет назад в США во время Второй Мировой войны. И первые социологические вопросы, которые были проведены по этому поводу показали, каким образом отношение к войне связано с полом, возрастом, политическими пристрастиями респондентов. Подобные опросы проводятся и в настоящее время. И в большинстве случаев эти опросы касаются отношения к конкретным военным кампаниям. Это может быть война в Персидском заливе или в Ираке, это могут быть военные действия в Восточной Европе. Если мы возьмём Россию, то это военные действия в Грузии или в Сирии. И вот исследования, которые на протяжении нескольких последних лет проводит социологическая организация Левада-Центр, показали, что достаточно большое количество российских граждан поддерживает ведение военной кампании в Сирии. Вот такие результаты, результаты, которые получаются в самых разных странах, заставляют нас задуматься о том, а когда, какие люди, при каких условиях поддерживают ведение военных действий. И вот в 80-х — 90-х годах прошлого века эти вопросы всерьёз заинтересовали исследователей, исследователей-психологов. И психологические исследования позволили выделить целый ряд факторов, при которых люди чаще поддерживают военные действия, то есть чаще поддерживают такой довольно опасный, агрессивный способ разрешения внутристрановых или межстрановых, межгрупповых конфликтов. Какие же это факторы? Во-первых, речь идёт о социальном контексте, о том, что происходит вокруг нас. О том, о чём мы задумываемся в данный момент. Исследования, проведённые совсем недавно показали, что одобрению войны способствует напоминание о прошлых военных действиях, в которых участвовала твоя страна. Или напоминание о террористических актах, которые в ней происходили. Участникам этих исследований напоминали о каких-то исторических событиях, в одном случае это были военные действия, причём войны, которые шли давно, в далёком прошлом, и в других случаях это были действия невоенные. ,Или это были террористические акты, напоминающие о смерти или это были другие тревожные события, с такими актами, с такой смертью не связанные. И вот исследования показали, что такое напоминание об участии страны в прошлых войнах, оно повышает наше одобрение, усиливает наше одобрение текущих военных действий. И это во многом происходит потому, что мы начинаем воспринимать нашего текущего, сегодняшнего возможного противника как более опасного, представляющего для нас большую угрозу, и, как следствие, мы выступаем за более жёсткие меры воздействия на него. Вторая группа факторов связана с тем, как в нашем сознании представлены военные действия. Кто в них участвует и для чего они ведутся. И вот психологические исследования показали, что оценка военных действий зависит от целей, которые, как нам кажется, преследуют участники, от того, кто в этих военных действиях участвует, и от того, к каким последствиям эти действия приводят. В частности, люди больше одобряют военные кампании, которые идут с социально желательными целями, например, восстановление прав человека, спасение какой-то группы, чем с целями социально нежелательными, например, с целью обогащения. Кроме того, некоторые исследования говорят о том, что люди больше одобряют ведение войны такими демократическими государствами, чем государствами авторитарными. И, наконец, люди больше одобряют военные кампании, если думают, что в результате был причинён относительно несерьёзный ущерб, чем узнают о большом серьёзном ущербе. И это означает, что то, как мы будем относиться к конкретной военной кампании, во многом зависит от того, как нам эту кампанию представляют. Как она представляется в нашем сознании. Какие цели, какие участники, какие последствия на наш взгляд в этих кампаниях есть. И, наконец, на отношение к войнам оказывают влияние и индивидуальные особенности людей. Здесь мы сталкиваемся с уже известным нам правым авторитаризмом и ориентацией на социальное доминирование. И та, и другая характеристика способствует одобрению военных кампаний. Для того, чтобы понять, почему это происходит, давайте вспомним модель Дакет, модель возникновения предрассудков. По сути, позитивное отношение к войне формируется, возникает так же, как возникает вообще негативное отношение к другой группе. Собственно, за счёт этого это одобрение и возникает. Один путь — это путь, который начинается с веры в опасный мир. Люди, которые больше верят в опасный мир, пытаются защититься от этого страшного мира, способом такой защиты является правый авторитаризм, одобрение, безоговорочное одобрение существующих в обществе социальных норм и действий представителей власти, и вот такое одобрение и вызывает более позитивное отношение к военным действиям. И это происходит потому, что те, кого мы считаем врагом, часто демонстрируются как те люди, так группа, которая угрожает сложившемуся в нашей стране порядку, нашим нормам и ценностям. Второй путь начинается с веры в конкурентный мир. Человек, который верит в конкурентный мир и видит наш мир как дикие джунгли больше верит в необходимость социальной иерархии, то есть имеет более сильно выраженную ориентацию на социальное доминирование. И вот чем выше эта наша ориентация, тем более позитивно отношение к войне. И тут вот это часто происходит, поскольку вероятный противник описывается часто как люди, как группа, которые претендуют на важные для нас ресурсы, на важное для нас место в международной иерархии. И вот правый авторитаризм и ориентация на социальное доминирование вызывает предрассудки к будущему противнику, одновременно способствует и одобрению военных действий против него. Каковы же последствия нашего позитивного отношения к военным действиям? Последствий этих несколько. Во-первых, люди, которые больше одобряют конкретные военные действия и, в некоторых случаях, войну в целом, выражают большую готовность служить в армии. Конечно, если страна участвует в войне. То есть они выражают большую готовность принять в этой войне непосредственное участие. Кроме того, если мы говорим о позитивном отношении к войне в целом, то чем больше, чем более позитивно мы относимся к войне в целом, тем более позитивно мы часто относимся и к конкретным военным кампаниям, идущим, или которые могут пойти здесь и теперь. И, наконец, позитивное отношение к войне уменьшает нашу поддержку таких вот мирных видов помощи и мирных способов разрешения конфликтов. Чем больше мы поддерживаем военные действия, тем зачастую меньше мы поддерживаем политические способы регулирования конфликтов, тем меньше мы поддерживаем оказание политической и гуманитарной помощи воюющим, интересующим нас странам, и тем больше мы одобряем оказание военной помощи этим государствам. И поэтому вот такое более позитивное отношение к войне способствует нашему включению в военные конфликты, ну и возможному ущербу, который мы в этих войнах можем получить. [МУЗЫКА] [МУЗЫКА]
