Авторский коллектив курса «Правовое регулирование информации в интернете. Российская перспектива.» удостоился премии Правительства Санкт-Петербурга за выдающиеся достижения в области высшего образования и среднего профессионального образования 2018 года в номинации «Развитие инновационной деятельности в образовательной организации». «Правовое регулирование отношений в Интернете» – обзорный курс, нацеленный на формирование основных представлений о подходах к регулированию глобальной информационно-телекоммуникационной сети. Основная задача курса заключается в формировании целостного представления об отношениях в Интернете как о предмете правового регулирования. Курс построен на системном методологическом подходе, предполагающем, в первую очередь, анализ «сквозных» правовых проблем, обусловленных архитектурой глобальной сети и ее гибкостью (например, проблем идентификации пользователей, определения юрисдикции и ответственности информационных посредников), который развивался в российской литературе В.Б. Наумовым, В.В. Архиповым, А.И. Савельевым и др. Главная особенность курса выражается в сочетании классических юридических методов и контекста инновационных технологических областей. Помимо проблем собственно Интернета в курсе содержится, в том числе, обзор проблематики криптовалют на примере Биткоин и технологии блокчейн, правовых аспектов виртуальных миров и многопользовательских компьютерных игр, а также самой противоречивой из актуальных «горячих» тем на точке пересечения права и технологии – роботов (именно авторы курса являются соавторами дискуссионного законопроекта о робототехнике, призванного послужить началом обсуждения проблематики правосубъектности роботов). Помимо теории и обзора регулятивных подходов, курс содержит анализ отдельной актуальной российской судебной практики, изменившей представления о подходах к регулированию Интернета, в том числе дело о блокировке социальной сети LinkedIn (истец – Роскомнадзор) в 2016 году, подтвердившее системное изменение подходов к интернет-юрисдикции, и дело Mail.Ru Games (истец – Федеральная налоговая служба), определившее реальные правовые подходы к виртуальной собственности. Экспертиза авторов курса во многом обусловлена тем, что они, среди отдельных своих коллег-энтузиастов, стояли у истоков юридической практики (В.Б. Наумов) и научно-преподавательской деятельности (В.Б. Наумов, В.В. Архипов) в данной области, и ими накоплен уникальный опыт в IT / IP практике международной юридической фирмы Dentons, а также в ходе общественно-консультативной деятельности, в том числе в рамках Консультативного совета Роскомнадзора, экспертных групп программы «Цифровая экономика Российской Федерации». Данный курс основан на логике и материалах, представляющих собой результаты многолетнего опыта преподавания аналогичных дисциплин на юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета.
Юрисдикция: таргетирование
Loading...
From the course by Saint Petersburg State University
Правовое регулирование отношений в Интернете. Российская перспектива
32 ratings
Saint Petersburg State University
32 ratings
From the lesson
Кому на Руси в Интернете жить хорошо? Опыт правового регулирования
Ввк
Meet the Instructors
Архипов Владислав Владимировичканд. юрид. наук, доцент кафедры теории и истории государства и права СПбГУ
советник практики по интеллектуальной собственности, информационным технологиям и телекоммуникациям международной юридической фирмы Dentons
Наумов Виктор Борисовичканд. юрид. наук, доцент кафедры государственного и административного права СПбГУ
управляющий партнер, руководитель практики по интеллектуальной собственности, информационным технологиям и телекоммуникациям международной юридической фирмы Dentons
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА] Еще одна актуальная
системная правовая проблема регулирования Интернета это правовая юрисдикция.
Собственно, без разрешения этой проблемы, достаточно сложно
было бы говорить о применении каких-либо правовых норм, ориентированных на
регулирование правоотношений в глобальной информационной телекоммуникационной сети.
"Глобальной" здесь — ключевое слово.
Совершенно неудивительно, что сейчас в России, параллельно с разрешением других
системных проблем Интернета в той или иной форме развиваются и подходы к юрисдикции.
В более общем смысле мы с вами помним дело,
которое уже рассматривалось нами: DFSB, корейская компания,
которая обратилась в суд в Калифорнии против ответчика,
который был гражданином, территориально находящимся на территории Австралии.
При этом спорный ресурс, на котором размещалась пиратская информация с
южнокорейской музыкой, находился в зон .com, то есть он не был привязан к
национальному домену какого-либо из государств или третьего государства.
Пользователями этого ресурса при этом были представители азиатского сообщества,
находящиеся в штате Калифорния.
В том деле суд решил, что юрисдикцию признать
невозможно по критерию отсутствия направленности
воли нарушителя на причинение вреда именно на территории,
хотя остальные элементы для связи его деятельности с определенной
юрисдикцией (конкретно — Калифорнией) присутствовали.
Здесь возникают более общие вопросы: в каких ситуациях можно считать,
говоря скорее языком общей теории права, что национальное законодательство
одного государства создает обязанности для субъекта физически или юридически
(в корпоративном смысле) находящегося на терретории иностранного государства,
но осуществляющего деятельность через Интернет так, что она имеет определенный
эффект на территории соответствующего другого государства.
Вопрос достаточно серьезный.
Если говорить о базовом возможном подходе к решению этой проблемы
и исходить из так называемого теста или критерия доступа,
могут возникнуть определенные формальные юридические нестыковки.
Например, если считать, что если к сайту есть доступ на территории
одного государства, то к нему применяется законодательство данного государства,
тогда получится, что к любому сайту может применятся практически
каждая законодательная система.
То есть, в силу глобальности Интернета возникает при
таком подходе достаточно неравновесная и в некотором смысле даже абсурдная позиция.
Но каких критериев тогда следует придерживаться?
Эти вопросы сейчас актуализируются и в России в полной мере.
В качестве нескольких возможных примеров можно привести,
во-первых, требование о локализации персональных данных,
которое появилось в части 5 статьи 18 закона о персональных данных,
которое вступило в силу 1 сентября 2015 года.
Согласно данному требованию, основной ряд основных операций по
обработке персональных данных граждан Российской Федерации,
как указано в тексте нормы при сборе персональных данных (в том
числе посредством сети Интернет), оператор обязан обеспечить запись,
систематизацию и так далее персональных данных граждан Российской Федерации с
использованием баз данных, находящихся на территории России.
Основным вопросом в части юрисдикции стало то,
создает ли эта норма обязанности для иностранных субъектов,
которые предоставляют услуги через Интернет сайты (сами находясь при этом
в корпоративном смысле за рубежом) для российских пользователей.
Первый пример.
Второй пример — организаторы распространения информации.
Норма, которая появилась несколько раньше,
чем требование локализации персональных данных, но актуализировалась она, пожалуй,
в полной мере применительно к иностранным субъектам весной 2017 года, когда
значительная часть зарубежных мессенджеров и схожих онлайн-ресурсов некоторых
социальных сетей получила уведомление от Роскомнадзора о необходимости
зарегистрироваться в качестве организаторов распространения информации.
У данного административного действия — направления
уведомления — — есть серьезная теоретическая предпосылка.
Если это случилось, это означает, что государство действует подход,
согласно которому требования российского законодательства в данной части,
приминительно к Интернету, создают обязанности для иностранных субъектов.
Характер проблемы как раз и выражается в том,
что неизбежно, с учетом глобальности сети,
если мы посмотрим с точки зрения любой юрисдикции (в том
числе и для нас в первую очередь российской), мы увидим,
что очень многие Интернет-сервисы предоставляются иностранными компаниями.
Вопрос в том, в какой степени российское законодательство может создавать,
как мы уже отметили, для них права и обязанности.
Если рассматривать этот вопрос более детально, то можно оценить
теоретические предпосылки, согласно которым все-таки это возможно.
Так, например, мы можем скачать,
что любому субъективному праву корреспондирует обязанность.
Что обязанности могут возникать в случае, если они обеспечены принуждением.
Допустим, мы придерживаемся здесь коммуникативного подхода в первом случае,
когда мы говорим о том, что субъективному праву корреспондирует обязанность,
и позитивистскому во втором, когда говорим о государственном принуждении.
Наконец, классическая парадигма теории права,
теории государства заключается в том,
что обязанности эти юридические на основании норм соответствующего
государства возникают в пределах территориального суверенитета государства.
Но мы с вами уже говорили о том, что сейчас взят курс на утверждение
суверенитета в виртуальном пространстве и на некой виртуальной территории.
Это следует как некое дедуктивное умозаключение из всего сказанного ранее,
но любопытно то, что подобная позиция фактически была отражена
в акте юридического толкования Федеральной антимонопольной службы уже в 2012 году.
Так, ФАС в письме о
последних изменениях в требованиях к рекламе алкоголя провозгласил
разрешая на самом деле вопрос о том,
насколько широко может распространяется юрисдикция Федеральной
антимонопольной службы по данному, казалось бы, достаточно узкому вопросу.
Так вот, он провозгласил наличие Рунета в качестве, внимание,
"виртуальной территории Российской Федерации".
И увязал Рунет с этой виртульаной территории с доменными именами
.SU (Soviet Union, старая известная доменная зона),
.RU и .РФ, а также русскоязычные страницы иных сайтов.
То есть речь идет о русском языке и о доменных именах
как об основных, и при этом по тексту данного письма скорее
альтернативных критериях для разрешения вопроса о
действии российского законодательства в пространстве и по кругу лиц.
Таким образом была заложена своего рода основа для данного
юрисдикционного правила, и справедливости ради здесь можно вспомнить еще и другие,
упоминавшиеся ранее неоднократно примеры.
В той же статье 402 Гражданского процессуального кодекса,
который допускает в ряде случаев разрешение спора по вопросам,
связанным в том числе с Интернетом, если они преломляются,
например, через призму персональных данных в российских судах;
статью 1212 Гражданского кодекса,
говорящую о приоритете гарантий прав потребителя,
установленных законодательством страны места пребывания потребителя,
если профессиональная сторона любыми способами,
здесь мы подразумеваем Интернет тоже, направляет свою деятельность в ее сторону.
Но окончательный ответ на данный момент — ну, окончательный, вероятно,
громко сказано, скорее всего промежуточный ответ, но тем не менее достаточно
системный — был дан Министерством связи и массовых коммуникаций
Российской Федерации как раз по вопросу о локализации персональных данных.
В своих разъяснениях, которые, в общем-то, с формально-юридической
точки зрения обязанностей не создают и правовыми нормами не являются,
он тем не менее выступают в качестве официальных разъяснений, Минкомсвязи,
во-первых, сказал, что такое принципиально возможно — распространение
требований российского законодательства на иностранные компании (конкретно
в том вопросе — на иностранные субъекты в целом), а во-вторых указал критерии.
Критерии это "направленность деятельности иностранного лица на территорию
Российской Федерации", которая может устанавливаться по двум главным
критериям — наличие русского языка и соответствующего доменного имени,
связанного с Россией — и дополнительным критериям — оплата в рублях,
возможности исполнения договора на территории Российской Федерации и ряду
других подобных признаков, свидетельствующих о включении российской
аудитории в бизнес-стратегию соответствующей компании,
применительно к коммерческой деятельности, сказал Минкомсвязи.
Завершая и обобщая данный подход, следует отметить,
что его основная логика заключается вот в чем: с точки зрения Минкомсвязи,
с точки зрения отдельных, пока еще немногочисленных судебных решений в данной
области, логика такова — если компания, иное иностранное лицо
таргетирует российскую аудиторию, российских пользователей через Интернет,
то тем самым, действуя в Интернете, данный субъект как будто бы
осуществляет деятельность на территории Российской Федерации.
То есть проблема юрисдикции в России сейчас разрешается посредством применения
юридической фикции осуществления деятельности на территории страны.
[БЕЗ_ЗВУКА]
Explore our Catalog
Join for free and get personalized recommendations, updates and offers.
Coursera provides universal access to the world’s best education,
partnering with top universities and organizations to offer courses online.
© 2018 Coursera Inc. All rights reserved.
