[МУЗЫКА] Мы
продолжаем анализ точек перелома
и смотрим по-прежнему со стороны ключевых стейкхолдеров на эту проблему.
Мы уже обсудили понятие интеллектуального капитала.
И сейчас я хотела бы буквально несколько минут посвятить второй форме
нефинансового капитала или нефинансовых ресурсов компании,
которые принято называть социальным капиталом.
Что имеется в виду под социальным капиталом?
Для финансистов это тоже достаточно новое явление.
Но я постараюсь дать какой-то общеупотребимый подход к этому понятию.
Мы можем говорить о социальном капитале как о совокупности способности
компании строить очень эффективные, как показано на слайде,
конструктивные отношения, коммуникации с другими,
то есть с другими бизнесами в рамках отрасли, меж отраслей.
И также важно, что такие же способности создания или построения
конструктивных взаимосвязей она должна уметь реализовывать и внутри себя самой.
Поэтому обычно в социальном капитале выделяются два существенных компонента.
Это прежде всего компонент отношений, relational capital,
или component, где можно говорить об определенной
совокупности различных ценностей, взглядов, умений и,
если хотите, определенных норм, которые утверждаются
внутри того или иного коллектива, то есть внутри той или иной компании.
Второй компонент социального капитала — это так называемый когнитивный компонент,
к которому специалисты, которые занимаются этой тематикой,
относят некие способности коллектива,
то есть способности по существу самой компании к тому,
как организовать внутри сотрудничество, как самоорганизоваться,
как выстроить, нащупать и реализовать оптимальные именно для этой
внутренней корпоративной среды формы организационного взаимодействия.
Почему так важно выделять, вообще видеть социальный капитал?
И почему это даже важно делать финансистам?
Этот слайд, резюмируя то, что мы уже успели сказать,
подчеркивает следующие три важных элемента.
Во-первых, когда существуют хорошо отстроенные компоненты,
которые мы называем отношениями: совокупность ценностей, умений и норм.
А с другой стороны, когда компания, ее коллектив обладают когнитивным компонентом
социального капитала, то есть способностью к самоорганизации, к правильному
поиску оптимальной формы организации всех отношений внутри компании.
Мы можем говорить в этом случае, во-первых, о так называемом негласном,
то есть неформализованном, неподписанном договоре с сотрудниками.
И когда есть такой внутренний договор, то есть такой внутренний климат,
в котором возможны оба компонента: компонент отношений и
когнитивный компонент, это становится залогом
непрерывности такого качественного взаимодействия, непрерывности
процесса построения компонента отношения и его воспроизводства,
его развития и второго субкомпонента, то есть когнитивного компонента.
Во-вторых, там, где есть непрерывность,
где уже воцарились определенные нормы, где о них заботятся,
где их развивают, где у них понятный вектор развития, рождается доверие.
Доверие — это великая сила, этому посвящена масса работ в современном мире.
Да, финансисты, конечно, привыкли оперировать чем-то более очерченным.
Доверие с точки зрения финансиста может показаться чем-то очень странным,
очень размытым.
Но, тем не менее, давайте задумаемся.
Если есть доверие внутри коллектива, внутри компании или
есть доверие у компании к другим ее контрагентам,
то есть вовне компании, то такое доверие,
и это третья наша ремарка на слайде, ведет к определенной сплоченности.
Когда все эти вещи существуют в реальной жизни,
то многие процессы в компании ускоряются.
Многие процессы протекают быстрее.
Вся координация различных ситуаций в компании, и поиск определенных решений,
и скорость реагирования на самые разные обстоятельства, которые складываются вовне
компании и внутри компании — все это становится проще, все это быстрее,
все это ведет к определенной прямой и косвенной экономии.
Поэтому мы уже можем предположить,
опираясь на понимание двух компонентов социального капитала,
компонента отношений и когнитивного компонента, что там,
где все это реально существует, где этому уделяется самое серьезное внимание,
компания может добиться более продуктивно контроля над ее рисками.
Компания может стать более динамичной, потому что она будет быстрее
реагировать и правильнее, точнее реагировать на самые разные процессы.
И пока, несмотря на то, что, может быть, финансисты еще не уделили очень
существенного внимания этой неожиданной для финансистов,
неожиданной, потому что почти не измеряемой, стороне проблемы,
тем не менее, я считаю своим долгом поставить очень серьезный
акцент на проблеме стейкхолдерского риска.
Что я имею в виду под стейкхолдерским риском?
Я думаю, что нам необходимо всерьез думать, находясь в XXI веке,
понимая, что перед нами не компании-вещи, в идеале, а это живые компании,
которые должны обладать динамическими способностями,
которые должны заботиться о динамических способностях,
которые должны прекрасно осознавать компоненты интеллектуального и
социального капиталов, которые у них есть, которые должны беспокоиться о том,
чтобы эти компоненты по крайней мере не исчезали,
не становились менее ценными, менее продуктивными.
Мы должны отметить, безусловно, что современная компания, та,
которую мы называем живой прежде всего,
очень серьезно зависит от всех этих невоспроизводимых факторов.
Это неотъемлемый элемент современной компании и той конкуренции,
в которой она находится.
А во-вторых, мы должны будем подчеркнуть,
что раз есть такая зависимость, и она, в общем-то, растет,
это может создавать, конечно же, определенные риски для компании,
если эти отношения не будут выстроены должным образом.
Кроме того, мы должны будем сказать, что, если эти отношения будут
выстроены недолжным образом, то возникает специфическая неопределенность
или специфические причины, специфические драйверы для повышения этой
неопределенности: что и как будет складывать в бизнесе компании,
сможет ли она продуктивно дальше развивать свою бизнес-модель, учитывая ее растущую
зависимость от таких трудно формализуемых и практически невоспроизводимых факторов,
как интеллектуальный и социальный капитал, который мы с вами уже отметили.
Поэтому, с моей точки зрения,
стейкхолдерский риск может выражаться в жизни прежде всего в том, что,
например, компания может утратить доверие своего персонала,
или доверие своих клиентов, или доверие своих других контрагентов.
Утрата такого доверия, где бы она ни случилась,
чем бы она ни была вызвана конкретно, будет нарушать устойчивость взаимосвязи,
не будет способствовать устойчивому поступательному росту компании.
Компания, в силу того, что мы с вами называем стейкхолдерским риском,
может даже утратить способность наращивать свои компетенции,
улучшать свои компетенции, самоорганизовываться,
отвечая на вызовы среды, утратить способности видения вот этого нового,
а пока еще незаметного бизнес-ландшафта.
Поэтому это будет означать, что у компании создаются препятствия для формирования
или для наращивания двух нефинансовых форм капитала: социального и интеллектуального.
Либо вообще может означать ситуацию, в которой компания,
имея интеллектуальный и социальный капитал, может потерять их частично.
Поэтому эта ситуация очень опасна.
Итак, стейкхолдерский риск необходимо научиться учитывать.
И, видимо, на уровне финансового анализа компании, вот того современного,
нам придется учесть, что он может в нашем анализе стоимости
компании заставлять нас видеть динамику компании более вялой, потому что
стейкхолдерский риск будет означать угрозу утраты высокой скорости развития компании.
Он может заставить нас увидеть, что компания не может очень быстро и,
главное, адекватно реагировать на какие-то вызовы внешней среды.
На уровне анализа самой компании нам придется научиться
идентифицировать или распознавать некую премию за то, что у компании
есть стейкхолдерский риск, то есть надбавку к ее требуемой ставке доходности.
На уровне же массовых исследований мы можем уже увидеть серию работ,
которые фиксируют, что утрата стабильности в отношениях со стейкхолдерами
ведет постепенно к тому, что риски компании растут,
и их финансовые результаты ухудшаются.
[МУЗЫКА]
[МУЗЫКА]
Ивашковская Ирина Васильевнад.э.н., ординарный профессор, руководитель
